Крикеры
Шрифт:
Похоже, что примерно для всех здесь существовала похожая вариация одной и той же истории: бедные люди изо всех сил пытались сделать свою жизнь лучше, но никогда не преуспевали в этом. Фил был слишком мал, чтобы по-настоящему помнить своих родителей, но история была та же самая. Он мог сказать, что воспоминания омрачили Сьюзен; её блеск исчез, её ярко-голубые глаза уже не были такими яркими. Он изо всех сил пытался найти более оптимистичный повод для разговора, но ничего не приходило ему в голову, пока он не вспомнил, что она, казалось, с энтузиазмом
— Что ты знаешь о Коди Наттере? — спросил он.
Она отодвинула тарелку, оставив картошку фри.
— Не очень много. Почти единственное место, которое он когда-либо посещал с завидной регулярностью, это «Сумасшедший Салли».
— Да, Маллинз упоминал об этом. Разве ты не думаешь, что это странно?
— Конечно, это странно. Такой парень, как Наттер? Ни видимого дохода, ни банковского счёта. Я не думаю, что «Сумасшедший Салли» стоил много, но всё же, мы должны задаться вопросом, где он взял деньги, чтобы купить это место?
— Мне ещё любопытнее, почему?
— Я должна согласиться с Маллинзом, — сказала Сьюзен. — Такой заброшенный стриптиз-клуб — идеальная точка распространения наркотиков, если они работают в сети. В прошлом году Маллинз провёл ревизию в офисе контролёра, но книги этого парня были идеальными. Мы никак не можем поймать его на налогах. Я не знаю, как он это сделал.
Филу было всё равно.
— Я не хочу привлекать его за налоговое мошенничество или неправомерные доходы; я хочу арестовать его за производство и распространение.
— Тогда тебе придётся собрать убедительные доказательства, связывающие его с лабораторией, что будет непросто, — напомнила ему Сьюзен, — а найти саму лабораторию будет просто невозможно.
— Но почему?
— Наттер — крикер, его лаборатория должна быть где-то в лесу. Ты когда-нибудь там был? Это полный бардак. Там три или четыре тысячи акров неизведанных лесов. Там есть дороги, которых нет даже на карте штата. Найти лабораторию Наттера будет всё равно что искать иголку в стоге сена.
Она была права, и Фил не был первопроходцем.
— Да, но, возможно, один из его людей будет сотрудничать?
— Не раскатывай губу. Люди Наттера тоже все крикеры; они никогда не будут говорить. Во-первых, потому что они все боятся Наттера — он как их Бог — и ещё одна причина, по которой они никогда не будут говорить, просто потому, что большинство из них не могут. Скажем, ты поймаешь одного из них, занимающегося «ангельской пылью», но ни один судья в мире не примет их свидетельство. Почему? Потому что фактически они все умственно отсталые.
Фил нахмурился. Она снова оказалась права.
— А как же сам Наттер? — он поднял этот вопрос. — Ты когда-нибудь говорила с этим парнем? Он остёр, как гвоздь. Он умный, начитанный, красноречивый. Я бы вообще не назвал его умственно отсталым.
— Фил, не будь ребёнком. Этот монстр Франкенштейна сможет притвориться Томом Крузом, если захочет. Ты приведёшь его в суд для дачи показаний, а всё,
Фил не видел смысла говорить ей, что вся эта идея принадлежит ему, а не Маллинзу. Но она была права по всем пунктам. Это, вероятно, будет так же сложно, как и любой из его случаев «ангельской пыли» в большом городе, если не больше, поскольку обстоятельства были настолько нетипичными.
— Но я всё равно хочу найти эту лабораторию, — пробормотал он, обращаясь скорее к самому себе. — Ни один судья не будет спорить с твёрдыми фотографическими доказательствами.
Выражение лица Сьюзен стало ошеломлённым.
— Что? Ты думаешь, что сможешь сфотографировать Наттера в лаборатории?
— А почему бы и нет? Это открытое дело сразу превратилось бы в закрытое.
— Этого никогда не будет, Фил. Наттер слишком умён для чего-то даже близкого к этому. Он, вероятно, никогда не заходил в лабораторию, можешь быть уверен.
Фил нахмурился. И снова он понял, что она права.
«Да уж, это точно не большой город,» — подумал он.
В городе он был одним из лучших наркополицейских, но теперь его опыт был совсем бесполезен. Здесь всё было по-другому, всё работало по-другому. Это был другой мир.
— Фил! — внезапно прошептала Сьюзен. — Смотри!
Он оторвал взгляд от остатков яичницы. Сьюзен пристально смотрела в окно. По обочине дороги шли мальчик и девочка — подростки, одетые чуть ли не в лохмотья. У обоих были лохматые головы с грязными чёрными волосами, и они шли нетвёрдо, даже криво. Мальчик был в сгнивших рабочих ботинках, а девочка — босиком, не обращая внимание на острый гравий на обочине. В ярком, жарком полуденном солнце они выглядели как причудливые призраки.
— Крикеры, — пробормотал Фил себе под нос.
— Боже, мне их жалко, — заметила Сьюзен, всё ещё глядя в окно. — Когда видишь такое, то понимаешь, что тебе очень повезло в жизни.
Фил сглотнул. Её замечание сразу же заставило его почувствовать себя эгоистом; во всех его размышлениях о собственных проблемах, здесь были двое детей с реальными проблемами. Они шли на таком расстоянии, что он мог различить их физические особенности, и этого ему было более чем достаточно. Шея мальчика казалась вдвое длиннее, чем следовало бы, из-за чего его увеличенная голова склонилась набок, в то время как у девочки, казалось, вообще не было челюсти, и хотя её левая рука выглядела нормально, правая была ужасно укорочена, кисть торчала из локтя.