Криминальная фантастика (сборник)

Опалова Ила

— Да, я понимаю, — послушно согласилась девушка и сразу же возразила: — Но Сашу можно клонировать!

— Можно, — согласился доктор. — Это было: клонировали человека и получали его животную копию, в которой даже близкие люди не могли узнать того, кто был им дорог. И это при абсолютном внешнем сходстве с исходником! Сейчас мы идем от души. Поэтому поищите у себя видеозаписи, письма. И нам нужно письменное заявление родственников о воскрешении, — он помолчал. — Я жду вас в следующий понедельник. Заодно принесете и эту фотографию, — он пальцем придвинул к ней

фото, даже не взглянув на него. — Должен вас предупредить: успех не гарантирован. Скажу больше: он маловероятен.

— Почему? — нерешительно поинтересовалась Татьяна. — От чего зависит успех?

— А вот это загадка, — Сергей автоматически ткнул на сенсорную кнопку экрана, где напротив фамилии «Истомина» встала дата следующего визита, и пристально посмотрел в глаза Татьяны. — Факты таковы: среди тех, кого удалось воскресить, нет ни одного недостойного человека! Ни единого!

— Вы хотите сказать…

— Я хочу сказать, что все зависит от чистоты материала. Иначе сказать, от порядочности объекта, то есть воскрешаемого субъекта. От того самого, к чему призывал писатель: мысли, душа. Если человек сквернословил, предавал, изменял, лгал, совершал подлости, он не воскреснет. Мы не знаем, что или кто блокирует систему и препятствует возрождению непорядочных людей: Бог, Земля, или сбой происходит из-за негативной энергии воскрешаемого объекта, только ни одного подлеца воскресить не удалось.

— Саша не был подлым!

— Простите, это не о нем, — проговорил доктор смягчившимся тоном. — Но если ваш жених лгал, был любителем мата и… и прочее, не хочется повторяться, попытка будет безнадежной. Мат — это вообще чудовищный по своей разрушительной силе вирус. Он может инфицировать самые прекрасные мысли, и как червь, поганящий яблоко изнутри, выедает душу. Остается грязная труха, болезнь. Понимаете, столько злых мыслей и скверных слов накопилось в информационном поле Земли, что это давно грозит катастрофой. Планета перегревается, леса горят, животные гибнут, на нас обрушиваются штормы и цунами. Справедливо, что людям, загрязняющим планетарное информационное пространство, Земля или Бог отказывают в попытке возрождения.

— Но каждый человек в чем-то нехорош!

— Все зависит от степени. Как чистота воды, которая может иметь примеси, но быть питьевой. Так же здоровье души зависит от соотношения добра и зла. Мы воскресили Пушкина. Удалось воскресить Маркса, а вот Ленина — никак! Кстати, для тех, кто возродился, построен прекрасный город, в котором, например, у господина Грибоедова и его жены Нины Чавчавадзе есть дом с огромным садом, фонтанами, конюшней с чистокровными скакунами. Это справедливо.

— И кто еще живет в этом городе?

Сергей улыбнулся:

— Николай Васильевич Гоголь, Федор Михайлович Достоевский… я долго могу перечислять. Есть неизвестные люди: медсестры, учителя, почтальоны, дворники… Но все они — хорошие люди. У всех отличные дома, и никаких катаклизмов!

— Как здорово жить в таком месте!

— Да, Это лучше рая, — убежденно сказал Сергей.

В следующий понедельник перед кабинетом

Сергея опять была очередь. Доктор никого не узнал из пришедших. Обычная история: когда люди осознают, что возвращение их любимых в живой мир реально, они, поразмыслив, решают, что не стоит менять порядок вещей. А может, боятся неудачи.

Первой в кабинет вошла стройная дама в цветистой юбке и изумрудного цвета майке. Она сняла темные очки, улыбнулась, и Сергей Арутюнов с удивлением узнал в ней Истомину Т.П. Она была определенно старше, чем ему показалось вначале. Ее улыбка отражалась сиянием в темно-серых глазах, вокруг которых легли легкими штрихами морщинки, как изысканная оправа для драгоценных камней.

«Боже, да это не лицо, а прекрасный лик, — пораженно подумал он. — Она словно сошла с иконы. Странно, что я это не увидел сразу».

Татьяна, подойдя к столу, порывисто сказала:

— Доктор, он мне как-то сказал: «Ты отняла у меня весь мир, без тебя он мне стал неинтересен». Это слово в слово, понимаете? Я о Саше говорю…

— Что вы сказали? — Сергей взял какие-то бумаги и спрятал в них смятенный взгляд.

— Это точная фраза, — радостно произнесла Татьяна.

— Хорошо, — проговорил врач, так и не услышав ее слов.

Неужели ее так преобразила надежда, что художник возродится? Поразительная красавица!

— Ваш жених не пробовал написать ваш портрет?

— Н-нет… при чем здесь это, доктор?

— Это было его профессиональной ошибкой. Он видимо не был хорошим художником.

Губы Татьяны обиженно дрогнули.

— Простите! — виновато пробормотал Сергей, не понимая, как он смог себе позволить такой бестактный выпад. — Главное, чтобы ваш Саша был хорошим человеком.

Достав с полки прозрачный контейнер, Сергей положил в него принесенные Татьяной бумаги, диски, фото. Подписав крышку, поднял глаза на посетительницу. И сердце его вновь толкнулось восхищенно.

— Я жду вас в следующий понедельник. До свидания, — кивнул Сергей, с сожалением глядя, как Татьяна поднимается, поворачивается спиной и идет к двери, и яркая юбка обнимает ее ноги.

Она была уже в дверях, когда он спохватился:

— Татьяна Петровна, номер вашего телефона… Вдруг понадобится что-то уточнить… И домашний, пожалуйста.

Он не стал забивать цифры в электронную память ежедневника, а стремительно написал ручкой на листке бумаги.

День прошел, как в лихорадке. Сергей мыслями то и дело возвращался к Татьяне. К концу рабочего дня, он уже знал на память оба ее телефона.

После работы Сергей отправился пешком, чего давно не делал. Все было прекрасно: металлические стекла зданий, охапки цветов, опускающие любопытные головки из корзин, установленных на стилизованных под старину фонарях. Хорош был даже накрапывающий дождик, мерно нашептывающий невнятные стихи.

— Эй, красавчик, не промокни! — перед Сергеем остановилась нахально красивая девушка в перламутровой накидке с капюшоном, в которой дождь был не страшен. — Возьми мой зонтик, потом вернешь, только мой номерок забей в телефон.