КРИМИНАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ ХРИСТИАНСТВА

Дешнер Карлхайнц

Право познало закат уже при христианских императорах IV и V столетий Классический стиль мышления языческого времени сменился позднеримским вульгарным правом, законотворчество опустилось «до примитивного, ненаучного уровня» (Казер). И учитель церкви Иероним мог позднее (едва ли, как бывает часто, без цинизма) написать «aliae sunt leges Caesarum, aliae Christi»¹.

Хотя смертная казнь в республиканское время формально не была устранена, но сильно ограничена При императорах вели себя, скорее, еще великодушнее, - конечно, по отношению лишь к высшим классам, сенаторам; офицерам, по отношению к «маленьким людям» (humiliores, tenuiores) были общеприняты тяжелые наказания.

¹ Одно дело законы Цезаря, другое - Христовы (лат).

Эта тенденция продолжилась в христианское время, когда все чаще применялась смертная казнь, а церковью, как и военная служба, ревностно оправдывалась.

Вообще христианские императоры, начиная с Константина, ужесточили «наказания для свободных и рабов существенно» (Нельсен). Многое в дословном тексте, конечно, звучало (как и у церкви ее могучая сила) очень благородно, высокопарно помпезно, чтобы произвести впечатление на великодушное человечество. Столь уважаемое до начала хрис тианской эры «Jus strictum»¹ кажется, сменилось «филантропией» императора, чьи «милосердие» и «доброта» стали решающими для «общего блага», например, о Константине (как будто назло таким жестоким властителям, как Юстиниан) сказаны слова «Во всех делах справедливость и уместность должны иметь преимущество перед буквой закона». Но сам очень проконстантиновский и прохристианский Деррьез признается, что, как отмечено, как раз «в это время риторика вторгается в законодательство и с помощью «гуманных» оборотов умеет придать благозвучное выражение даже жестким решениям», что именно при Константине «вторжение народного права начинает мутить древнеримскую ясность, язык дичает, правовые понятия становятся грубее. Но все это не только выражение распада правовой культуры, но и соответствовало заявленным во всеуслышание потребностям времени».

Но это время было христианским, и Константин, «сверх всяких похвал достойный государь» (Феодорит), и в данном случае возглавил его образцово Император первым установил неограниченное самодержавие своей личной воли как «непосредственный правовой источник» (Шварц) и существенно способствовал своими законами «все более нарастающему варварству позднеримского уголовного права» (Штейн), юстиции, о которой Эрнст Корнеманн говорит, что «нет ничего ужаснее».

Так, император, которому было не просто все равно, ¹ «Строгое право» (лат).

Конечно, языческое право тоже было жестким, хотя оно ни в коем случае не лишено гуманистических черт. И, конечно, Константин тоже смягчил некоторые наказания, возможно, даже (в деталях часто трудно установить) под христианским влиянием. Так, одностороннее расторжение брака было затруднено (но не отменено), должники были лучше защищены от кредиторов, смертное наказание распятием на кресте и перебиванием ног (еще в 320 г законно подтвержденное) заменено удушением на виселице. В 316 г Константин запретил клеймление лица (для приговоренных к гладиаторским боям и горным работам), «так как человек создан по подобию Бога», и в любом случае можно было клеймить руки и икры. Но, отвлекаясь от того, что правовое развитие часто следовало гуманистическим тенденциям старого (языческого) права или (языческой) философии, иногда их, согласен, под христианским влиянием усиливало, - Константин часто назначал намного более тяжелые наказания.

«исполняет приговор палач или вероломный убийца», но для которого и человеческая жизнь не имела «никакой цены» (Зеек), ужесточил целый ряд уголовных наказаний, например, за фальшивомонетничество Первое христианское Величество - девиз «Справедливость и мир целуются» (Justitia et pax osculatae sunt) - установил за публикацию анонимного пасквиля вместо обычной ссылки смертную казнь. Доносчикам - этому «величайшему злу человеческой жизни» - перед казнью должны вырывать язык Убийц родных, то есть ему подобных, тиран, чье законодательство и сегодня «Справочник церковной истории» характеризует как «возрастающее внимание к достоинству человеческой личности», «христианское внимание к человеческой жизни» (Баус), повелел убивать с помощью давно упраздненных «мешков» (poena cullei) «Мешок, наполненный змеями, был последним жилищем отверженного преступника, черви его последнее сопровождение и бездна его последний путь».

Этот государь, который «начал христианизацию официальной жизни» (Францен) и гуманизацию права «под влиянием христианских представлений» (Баус), ужасно преследовал нравственные прегрешения причем, например, похищение, которое до того было частным правонарушением, стало уголовным преступлением. Так, при похищении невесты должны быть умерщвлены страшным образом не только похититель и (давшая согласие) похищенная, но и сводничавший домашний персонал, - вливанием свинца в рот (кормилицу) или сожжением (раба). В случае прелюбодеяния между рабом и его госпожой последнюю обезглавливали, а первого сжигали. Соответствующее предписание для господина и рабынь, конечно, отсутствует. Нарушение супружеской верности Константин, очевидно, под христианским влиянием, поставил наряду с самыми тяжелыми преступлениями и даже расширил круг женщин, к которым применялся закон об измене. Хотя за нарушение супружеской верности смертная казнь полагалась, очевидно, уже со II-го столетия, но Константином она «осуществлялась ужасным образом» «Его наказания часто были очень велики» (Фогт). Шелли же (который сам называл себя «филантроп, демократ и атеист», славит Байрона «Он мыслил как гигант») писал «Наказания, которые это чудовище Константин, первый христианский император, определил за радости неразрешенной любви, столь несравнимо тяжелы, что ни один современный законодатель не мог бы их установить за самое ужасное преступление» II в то время

как Константин, - который, конечно, «ни к каким демонам не взывал, но - к истинному Богу» (Августин), - с одной стороны, запретил гаруспикам¹ частную практику их искусства, но разрешил официальную, в то время как он после удара молнии во дворец anno 320 приказал опросить гадальщиков по внутренностям и было выявлено значение звезд, по закону разрешил целительное и погодное колдовство, чудодейственное лечение, магию в пользу здоровья или для защиты виноградарства от дождя и града, с другой стороны, только применение «любовного питья» влекло ссылку и конфискацию имущества, при смертельном исходе - растерзание дикими зверями или распятие на кресте, (Калоцер, командовавший императорским верблюжьим стадом, после неудачного государственного заговора тоже был подвергнут пыткам и распят на Кипре).

Пытки, которых еще ждали лучшие (христианские) времена, уже играли значительную роль, прежде всего по отношению к рабам, которых государство и церковь использовали на хозяйственных работах в своих огромных имениях, - поэтому и сохраняли рабство, а беглым рабам угрожали суровыми мерами Константин допустил также пытки до суда - «и предусмотренные для этого методы были ужасны» (Грант).

Мы только что видели, что константиновское право мстило за сексуальные отношения между госпожой и рабом обезглавливанием и сожжением Сексуальные отношения между господином и рабыней - уголовно не преследовались. Как в языческие времена, мог и теперь любой супруг использовать своих рабынь по желанию и любви, всякий раз с согласия законодателя - «aliae sunt leges Caesarum, aliae Christi»² (Иероним, стр.296). (Но Константин часто, порой в принципиальных вопросах, где ему выгодно, сохранял языческое право, пусть оно и противоречило христианской вере. Например, подкидывание детей, христианством решительно осужденное, показалось ему явно «жизненным»). Даже церковь вела себя порой необычайно робко Еще Харнак утверждал. «Факт, что христианских владык, насколько мне известно, никогда не призывали оставить в покое их рабынь, дает пищу для размышления».

¹ Жрецы в Древнем Риме, гадавшие по внутренностям жертвенных животных и толковавшие явления природы

² «одно дело законы Цезаря, другое Христа» (лат).

Хотя тем временем обнаружилась пара исключений, например, Лактанц, Августин. Но еще в 1978 г Альфред Штюибер обратил внимание на то, что «христианские проповедники и писатели, несмотря на их многочисленные предостережения о разврате и прелюбодеянии, весьма редко вразумительно называют как раз эти ближайшие опасности в домашней сфере».

Константиновское право, здесь явно следуя христианским представлениям, чрезмерно затрудняло развод, с 326 г уже не терпело, как старое римское право, конкубината (до того юридически не охваченного отношения) наряду с существующим браком. Позднее конкубината коснулись еще более отягощающие постановления. Так, конкубины и их дети не могли получать от мужа или отца ничего - ни в качестве подарка, покупки, ни по завещанию. Позднее мужчины верхнего класса, жившие в конкубинате с неравными по сословию, подвергались позору и теряли гражданские права Константин запретил также узаконивать детей от рабынь, что считалось «непристойной щедростью». И если языческий император Диоклетиан запретил одному отцу продать своих детей как рабов, то Константин это разрешил - в случае тяжкой нужды, с обязательством обратного выкупа. Если раб захотел освободиться и бежал к «barbari», то он лишался ноги или (и) становился рудничным рабочим, а часто, если не в большинстве случаев, подвергался смертной казни Каждого же раба и слугу, который в чем-либо обвинил своего господина (за исключением лишь достаточно многозначительным, случаев прелюбодеяния, измены и уклонении от налогов), Константин приказал - а за ним некоторые столь же строго верующие Величества, как Аркадий или Юстиниан, - «тотчас же казнить без расследования и допуска свидетелей».

Первого христианского императора непрерывно славят как реформатора рабского удела, сообщают, например, что он «в продолжение старой тенденции римского права способствовал во многих законах благосклонному отношению к освобождению и гуманному обращению с рабами» (Фогт). Или, как пишет Мейнхольд еще в 1982 г. «Законы о рабах смягчились…». Как с этим обстоят дела?

Два эдикта Константина касаются «улучшения положения рабов».

Первый указ, - датированный 11 мая 319 г, Рим (место, конечно не соответствует истине, император был тогда в Сирмии, поэтому и год сомнителен) - был, очевидно, направлен римскому городскому префекту Бассу и гласит. «Император Август - Бассу «Если господин наказал своего раба розгами или ремнем (virgis et loris) или для охранения заковал в цепи, он не должен в случае смерти раба испытывать никакого страха, что совершено преступление, при этом установление дней и толкование отклоняются» Константин потребовал от господ лишь употреблять «свое право не безмерно (inmoderate)». Только если смерть раба последовала не вследствие обычного (ненаказуемого) наказания побоями или заключения в цепи, а из - за особо жестокого обращения, тогда господин будет «виновен в смерти». Столь же скучно, сколь и напыщенно перечисляет Константин далее ряд подобных ужасных, им осуждаемых видов убиения, чтобы продемонстрировать прогресс по отношению к варварским язычникам. Но его ограничения и указание на чувство меры не содержали ничего нового, а только лишь подтверждали старое право.