Криминальная история христианства
Шрифт:
Верно, что Амвросий обладал воистину Богом данным чутьем на все, в чем он нуждался Грубо наглядно это показывает его открытие двух мучеников, — как раз в нужный момент во время пика миланской культурной борьбы 386 г — «к обузданию ярости той женщины», как метко замечает Августин, очевидец Исследования свидетельствуют об «амвросиевских мучениках» (Эвит) и самом Амвросии как о «пионере и покровителе почитания мучеников на Западе», хотя и — в любом случае хорошо сказано — «особым образом» (Дассманн).
НАХОДКИ УЧИТЕЛЯ ЦЕРКВИ, ИЛИ «L'ELEMENTO SOPRANATURALE»
У Амвросия тогда было «определенно страстное чувство» — найти останки какого-нибудь мученика, тем более что миланцы настоятельно жаждали драгоценных мощей для построенный ими и только что освященной basilica Ambrosiana. И действительно, святые «Гервасий» и «Протасий», до сих пор неизвестные всему миру, сообщили Амвросию во сне, что они покоятся в церкви и хотели бы явиться на свет. В силу своего «пламенного предчувствия» (ardor ргаеsagn) он принимается за работу
О последнем пишут, по меньшей мере, его биограф Паулин и св. Августин, живший тогда в Милане. Императорский двор, конечно, считал все за разыгранную как по нотам пьесу. Да и в новое время не всякий поручится за случившееся, есть ведь не только слабоумные и соглашатели Превите-Ортон говорит о «благочестивом обмане», Штейн о «грандиозном обмане». В то время как протестант фон Кампенхаузен во всем не находит «ничего», что «могло бы обосновать подозрение против честности Амвросия», — а итальянский салезианец Габриел Зулли защитой амврозианского безошибочного чутья на мучеников даже приобрел сразу трижды благословенную (Vidimus et approbamus) [191]докторскую степень, по заслугам, — только и можно сказать, если подумать, как остроумно он постоянно аппелирует к «l'elemento soprannaturale». [192]
Исследование подчеркивает подробности мартирологической активности, нахождения мощей, извлечение, идентификация, — все было «удивительно трезво», «крайне лаконично описано» Амвросием и оставило «некоторые вопросы открытыми», он поднял «мало шуму» об обнаружении обоих святых. И даже его обычные «мартирологические находки», которые другие ставили ему в заслугу (мы скоро придем к этому), «им самим упоминаются лишь сдержанно или совсем замалчиваются» (Дассманн). С этой удивительной для учителя церкви скромностью согласуется то, что в его огромной литературе совершенно отсутствуют проповеди к праздникам мучеников и дням памяти мучеников, что он вообще поражающе скупо реагирует на чудеса. И разве не достойно также упоминания, что первоначально он сам хотел быть погребенным под алтарем новой базилики Ambrosiana, но не после захоронения там «Гервасия» и «Протасия»? Он отговорился благоговением. Но, может быть, это лишь остаток «вкуса» после всех мартирологических безвкусиц? Просто желание не гнить с костями кого-то?
Интересно также, сколь быстро епископ Амвросий позволил вновь исчезнуть едва открытым достойным почитания трупам Большинство комментаторов минуют это молча; едва ли случайно. И Эрнст Дассманн, который размышлял в 1975 г об этой поспешности, объясняет ее — не очень вразумительно — «неприятным чувством по отношению к выставленным напоказ мощам» Твердо установлен лишь сильный нажим епископа на скорейшее погребение — и не менее сильный нажим народа на обратное Амвросий открыл обоих мучеников 17 июня 386 г. Уже через два дня они были окончательно погребены. Однако собравшаяся многочисленная толпа возбужденно требовала отодвинуть погребение до следующего воскресения, и святой помешал этому лишь с полным напряжением сил. Почему? Ну, это было лето, вероятно, было тепло, если не жарко, — могли ли, как говорили, остававшиеся столько десятилетий «нетленными» приверженцы веры завонять в два дня? — Как говорит Лихтенберг «Вначале возникают естественные соображения, пока не приходят хитроумные, и всегда первым делом попробуйте, — можно ли нечто объяснить совсем просто и естественно».
Триумф был немалый. Быстро последовали ожидаемые чудеса, засвидетельствованные не кем иным как Августином: слепой, коснувшийся своим платком гроба мощей, мясник Север, — прозрел, одержимый и другие больные нашли исцеление. Амвросий наконец-то заимел свои сокровенные мощи. В двух праздничных проповедях он славил «Гервасия» и «Протасия» как защитников ортодоксии и дал всему аутентичное толкование «Посмотрите же все, — это союзники, которых я себе нашел». (Тирания священника — его слабость). И взмолился «Господь Иисус, Тебе благодарность, что Ты в такое время вновь пробудил в нас могучий дух святых мучеников». Вот почему уже вскоре богатая римская матрона Вестина пожертвовала святым миланским страдальцам обширные благотворительные средства, недвижимость в Риме, Чиузи, Фонди, Кассино, плюс проценты от примерно 1000 голсолиди titulus Vestinae). Позднее Вестину отставили, a titulus присваивался мученикам). Культ святых, мощно продвигаемый Амвросием, быстро распространился в Западной Европе, а благодаря Августину — в Африке. В одной только меровингской Галлии тогда имелось шесть посвященных «мученикам Гервасию и Протасию» кафедральных соборов, так же как много других церквей «Гервасия» и «Протасия», — вплоть до Трира и Андернаха. Да, в конце концов, мощи обоих мучеников имелись кругом в таком количестве, что для объяснения этого требовались новые чудесные вести.
Воодушевленный успехом и с искрой Божьей, ему присущей, епископ шесть лет спустя после первого
Биограф Паулин, который присутствовал при том, увидел «кровь мученика». «Назария» (вновь мученичество окутывает густой туман) — «такую свежую, как будто она была пролита в тот же день, а его отрубленная гнусными преследователями голова столь совершенна и невредима волосами и бородой, что выглядело, будто ее только что вымыли и привели в порядок». Но в галльской провинции Эмбрун уже в V-м веке почитают «Назария» и «Келсия» как апостолов страны и даже в парижской базилике св. креста Сен-Жермен де Пре хранили их мощи.
Если Амвросий был без сомнений ведущей фигурой при уничтожении арианства в западно-римской империи, где ему так кстати пришлось его бесстыдное безошибочное чутье на мучеников, то при кровавом подавлении испанских принсциллианистов он сыграл лишь побочную трагическую роль.
ОБЛАВА НА ПРИСЦИЛЛИАНА ПЕРВЫЕ КАЗНИ ХРИСТИАН ХРИСТИАНАМИ
Присциллиан, умный христианин-мирянин, родившийся в 345 г в знатной, богатой семье, не был ни корыстолюбивым, ни претенциозным. Напротив, он, как сообщает Сульпиций Север, биограф св. Мартина фон Тура, отказывался от денег и доходов Образованный, прилежный, красноречивый и безупречный характером, однако, возмущенный беспринципностью клира, Присциллиан дебютировал в 375 г в Лузитании как глава этико-ригористического движения. Оно исповедовало строгий аскетизм (включая вегетарианскую диету, так как питание мясом считалось противоестественным), глубокое уважение пророчества, равно как некое дуалистическое мышление и быстро распространилось в Испании Епископы тоже примыкали к нему, особенно Инстанций и Сальвиан. Ими в 381 г был посвящен в епископы Авилы сам Присциллиан. Однако большинство епископов было против них, хотя Присциллиан и его приверженцы придавали большое значение тому, чтобы быть в полном согласии с учением церкви. Под предводительством Хигинеса из Кордобы (который доносил на Присциллиана, но потом перешел к нему), Гидация из Кордобы и Ифация из Оссонобы (Фаро), большого обжоры, которому аскеза была противна, открылась травля присциллианистов. Синод из двенадцати епископов в Сарагосе под председательством Гидация осудил 4 октября 380 г некоторые их воззрения и практику, но не их самих. Так как они защищались, испанские епископы дали им согласие на второй собор. Однако Гидаций сорвал его. Он донес на Присциллиана и его сторонников из-за их манихейской «ереси» императору, который, видимо, посоветовавшись с Амвросием, отдал приказ о государственном преследовании «манихейцев и псевдоепископов».
Когда после этого Присциллиан, Инстанций и Сильвиан посетили зимой 381–382 гг. Милан и Рим, Амвросий отказал в своем вмешательстве, а папа Дамас даже в приеме. Напрасно призывали они римлян в своем прошении «Выслушайте нас. дай нам с собой, мы просим с мольбой, письмо к Твоим братьям, испанским епископам». Только на обратном пути в Милане, при дворе, с Присциллианом и Инстанцием (Сильвиан умер в Риме) поступили справедливо, пусть даже благодаря подкупу magister officiozum (=гофмаршалу). Македония Императорский эдикт был отменен, обвиненные должны были вернуться в свои кресла. В отношении их особых противников издан приказ об аресте Присциллиан и его смертельные враги епископы Ифаций и Гидаций обратились ко двору в Трире. Там в это время правил узурпатор Максим (стр.378 и след.), ортодоксальный испанец, который хотел сделать себя милым испанскому епископату, однако имел достаточно оснований увидеть и в епископах Италии антиприсцилианистов. В итоге он привлек к ответу Присциллиана вместе с его богатейшими приверженцами Ифаций и Гидаций действовали как обвинители. Их жертвы были присуждены к «признанию» пытками, потом первыми из христиан христианами же официально приговорены к смерти и тотчас обезглавлены — За мнимую порчу нравов и «колдовство» (maleficium) семь человек — Присциллиан, клирики Фелициссим и Армении, диакон Аврелий, некий Латрониан, Азарив а также богатая вдова Евхроция. И епископ Братто из Трира, и его преемник Феликс, равно как подавляющее большинство галльских прелатов санкционировали преступление. В Бордо в том же самом году от рук католической черни скончалась присциллианка Ряд «еретиков» был сослан Инквизиция вторглась в Испанию. А захватчик трона Максим, крестившийся лишь незадолго до своего узурпаторства и чувствовавший призвание к тому, чтобы править благодаря «божественному вдохновению» (divino natu), сидевший со св. Мартином Турским за императорским столом и общавшийся при своем дворе и с другими епископами, послал, побуждаемый высоким клиром вокруг Ифация, «tribuni cum iurе gladii» [195]в Испанию, чтобы выискивать «еретиков», лишать их жизни и имущества, и козырял в эпистоле папе Сирицию своими заслугами в католицизме благодаря ликвидации «манихеев».