Криминальная история России. 1995 – 2001. Курганские. Ореховские. Паша Цируль
Шрифт:
– А вы кто? – спросил я.
– Мы? – недоуменно посмотрели на меня ребята.
– Это оперативные работники, оказывают поддержку в нашем уголовном деле, – ответил на вопрос следователь.
– Наверное, из РУОПа или из МУРа? – спросил я.
– Почему же оттуда? Может, мы из ФСБ? – сказал один из оперативников. – Дело-то громкое…
– Какое дело? – переспросил я.
– Как же! Ваш клиент, Олег Негобин, и его друг Андрей Зеленов обвиняются в бандитизме, точнее, в руководстве бандитским формированием, в убийствах, в ряде заказных
– Сколько же? – поинтересовался я.
– Около сорока.
– Да еще каких людей! – добавил другой оперативник. – Они и вам хорошо известны, так как были вашими потенциальными клиентами.
– Вы хотите сказать – из криминального мира? – уточнил я.
– Да. Даже не просто из криминального мира, а из его элиты! Смотрите, – он подошел к столу и взял лежащий там листок бумаги. – В порядке исключения, зная ваше рвение и имея информацию о вас, мы даем вам возможность почитать показания, данные сообщниками Олега и Андрея на своих «хозяев».
Я взял листок. Там было написано «Допрос». Какой-то парнишка признавался, что Олег и Андрей являлись лидерами преступной группировки, на счету которой большое количество заказных убийств, включая убийства коммерсантов, банкиров, а также воров в законе и криминальных авторитетов.
От перечня фамилий мне стало не по себе. Имена и в самом деле были громкие. Криминальные авторитеты были действующими, за каждым из них стояли свои собственные бригады, которые скорее всего должны были мстить за эти убийства.
– Теперь вы понимаете, куда попали? – нарушил тишину мужчина в костюме. – Может, не следует вам ввязываться в это дело? Оно будет опасным для вас…
– В каком смысле? – не понял я.
– Ведь друзья погибших посчитают за честь отомстить… Можете попасть под горячую руку и вы.
Я понимал, что слова работника прокуратуры – не пустая угроза, не попытка запугать меня, а вполне реальная действительность. Мне стало не по себе. Комок подступил к горлу…
– Нет, – сказал я, – так я не могу. Давайте я хотя бы начну, встречусь с ним пару раз, а там уже решу. Если он от меня откажется, я выйду из дела.
– От вас он не откажется, – подал голос второй оперативник. – Вы ему как бог нужны! Когда мы его задерживали, его первые слова, еще у трапа самолета, были о том, чтобы именно вы и были его адвокатом.
Поборов растерянность, я махнул рукой:
– Какая разница, кто будет адвокатом – я, Иванов, Петров, Сидоров, – адвокат ему все равно положен.
– Конечно, это так, – согласились оперативники.
– Значит, из ваших слов следует, – подытожил мужчина в костюме, – что вы настаиваете на том, чтобы быть защитником Олега Негобина и Андрея Зеленова?
– Да, – кивнул я головой. – По крайней мере, на первое время.
– Вольному воля. – Мужчина обратился к следователю: – Выписывай разрешение на встречу!
– Да, сразу хотим предупредить, – поднялся со стула один из оперативников. – Поскольку
– Понимаю, – согласился я. – Но, может, обвинения все же ложные или ошибочные? Может, они вовсе не причастны к этим убийствам и к руководству структурой, в чем вы пытаетесь их обвинить?
Все присутствующие заулыбались.
– Конечно, конечно, – согласился следователь, – это вы будете говорить на суде.
– Если они доживут до суда, – добавил один из оперативников.
От этих слов мне вновь стало не по себе…
Минут через десять я вышел из отдела прокуратуры, держа в руках разрешение на встречу со своими клиентами, сел в машину и направился в сторону Сокольников, на улицу Матросская Тишина, где находится знаменитый следственный изолятор номер один.
Всю дорогу я думал только об одном – о мрачной перспективе уголовного дела, в которое я, можно сказать без преувеличения, влип.
Перед входом в изолятор я заметил новенький «БМВ-320». Мне помигали фарами. Я остановил машину и вышел. Из «БМВ» выскочили две девушки. Это были Оля и Олеся.
– Ну что? – подбежали они ко мне. – Вы получили разрешение на встречу?
– Да, получил.
– Вы чем-то расстроены? – спросила Олеся.
– В общем, да.
– Надеюсь, вы понимаете, что ко всему, в чем его обвиняют, он никакого отношения не имеет?
– Хотелось бы верить, – кивнул я. – Вы будете меня ждать?
– Конечно!
– А что передать от вас?
– Передайте что мы ждем, надеемся, любим! – сказала Олеся. – Посмотрите, как они там…
– Хорошо. – Я кивнул им и прошел в здание изолятора.
Через несколько минут поднялся на четвертый этаж, затем еще на два этажа выше. На шестом и находился специальный изолятор номер четыре. На самом деле это был спецкорпус следственного изолятора «Матросская Тишина». В нем и содержались наиболее опасные преступники. Все камеры были малозаселенными, не более восьми-двенадцати человек. Общие камеры здесь вообще отсутствовали – это я знал еще по прошлым делам.
Я протянул контролеру свое удостоверение, разрешение следователя на встречу с клиентом и заполненный листок вызова заключенного на беседу. Женщина-контролер молча взяла листок, внимательно оглядела меня:
– Подождите немного в коридоре.
Я вышел в коридор и, ожидая вызова, стал осматривать стены вокруг. Обычные казенные стены, выкрашенные в зеленый цвет. Но спецкорпус в отличие от других помещений был почище. Вероятно, недавно здесь был ремонт.
Минут через двадцать открылось окошко, и контролер, назвав мою фамилию, произнесла: