Криминальная мистика
Шрифт:
— Почему конец? — уточнил Стас, правда, лишь для поддержания разговора, поскольку это сетование звучало риторически.
Кривововато усмехнувшись, Кирилл сокрушенно покачал головой:
— А какая может быть жизнь у чокнутого, у припадочного? Откуда быть семье, друзьям, какому-то будущему?! Тут я и издохну. И чем скорее, тем лучше… Пропади он пропадом, тот медный крест!
На вопрос Станислава Штупнов пояснил, что речь идет о медном распятии, которое он еще в детстве нашел на старом кладбище. В тот день со своими друзьями он отправился погулять по окрестностям Яркина. Только что прозвенел последний звонок учебного года, и будущие шестиклассники решили
Местом проведения «чудильни» стала старая часть поселкового кладбища, где еще сохранились старинные купеческие захоронения. Бродя меж могил, «чудильщики» на чьей-то могиле подрисовали фломастером усы мраморному ангелу, у которого кто-то отбил руки и крылья, и надели на него, закрепив булавками, найденные на свалке драные семейные трусы. На некоторых надгробиях написали шутовские «поминалки», наподобие: «Дрыхни спокойно, чувак! Один хер, ничего хорошего тут нет!»
Проходя по одной из заросших травой дорожек, Кирилл неожиданно увидел что-то тускловато блеснувшее на солнце. Раскопав землю, он достал позеленевшее медное распятие, какие обычно вкладывают в руки умершим, и с криком «чур, мое!» показал свою находку приятелям. Однако те отчего-то завидовать ему не стали. А самый старший из компании посоветовал выбросить распятие, кинув его через левое плечо и сказав: «Как пришло, так и ушло». Но Кирилл, подозревая, что его собираются «развести, как лоха», объявил, что крест оставляет себе.
— Ишь, какие хитренькие! — показал он приятелям язык. — Я сейчас брошу, а вы сцапаете. Нашли дурака!..
Дома он спрятал распятие среди своих мальчишеских «сокровищ» и вскоре о нем совсем забыл. Но однажды его почему-то вдруг потянуло на кладбище, а поскольку никто из приятелей идти туда не захотел, он пошел один. В тот день были похороны. Одетые в траурные одежды родственники какой-то молодой женщины прощались с умершей, оплакивая ее преждевременную кончину. Наблюдая со стороны за скорбной церемонией, Кирилл неожиданно для себя ощутил нечто противоположное скорби — какое-то затаенное удовольствие от созерцания происходящего.
С той поры он стал бывать на кладбище очень часто. Чьи-либо похороны для него были настоящим праздником. В глубине души он понимал, что это ненормально, и, скажи о своих настроениях приятелям, они бы его высмеяли и объявили шизиком. Впрочем, к той поре Кирилл с ними уже не дружил, теперь он был сам по себе.
Придя как-то на кладбище, он увидел там компанию молодых людей во всем черном, которые называли друг друга не по именам, а прикольными кличками — Паук, Упырь, Крокодил. Судя по всему, они приехали сюда из Москвы — невдалеке от кладбища стояли две «девятки». Заметив Кирилла, один из незнакомцев — во фраке и цилиндре, поманил его к себе:
— Эй, малец, греби сюда!
Расспросив его о том, что он здесь делает, парень во фраке, назвавшийся Скорпионом, объяснил, что они — «готы», которым нравится все черное, мрачное, кладбищенское. С той поры Кирилл, получивший кличку Зомби, стал встречаться с ними регулярно. Он купил черную одежду, капюшон-накидку сшил себе сам — Скорпион показал, как это делается, и в шестой класс пришел уже законченным «готом». Правда, в школе особо афишировать свое увлечение он не решался, а вот в медучилище — он туда и пошел только из-за того, что хотел по его окончании работать где-нибудь в морге, — развернулся вовсю.
— А Перлинова Артема не помнишь? Он одно время состоял в вашей
— Как? Перинов? А, Перли-и-и-нов… Не помню. Хотя… Может быть, и состоял, — на заросшем щетиной лице Штупнова отразилась гримаса недоумения.
— Он хорошо в компьютерах разбирался, — напомнил Стас.
— А-а! Понял, о ком базар… У нас его Гигагробом звали. Ну, сначала — Гигабайтом, а потом, как купил себе ранец-гроб, — Гигагробом. А он чего?
— Да сам-то он вроде ничего… — усмехнулся Крячко. — Компьютерный «овощ», которому все сущее «по барабану». Вот с его отцом проблемы — несколько дней назад пропал без вести. Как раз в ту пору, когда ты был в бегах. Вы с ним не встречались?
— А… хер его знает? Если его карточка есть, может быть, где и видел?
— Хм… — отчего-то окончательно теряя уверенность в том, что его собеседник может быть причастен к исчезновению Евгения Перлинова, едва сдержал зевок Стас. — Тут фишка-то вот в чем. Мне говорили, что ты со своими «готами» был очень недоволен уходом Артема… Ну, Гигагроба, и поэтому посылал записки их семье с угрозами и проклятиями.
Выслушав Станислава, Кирилл хрипловато рассмеялся:
— Да не я эти писульки корябал… Девка у нас одна была, кликуха — Крыса. Она на него запала. Хотя… Скорее всего, на «бабло» его бати. У того, говорили, «бабок» — немерено, хоть лопатой греби. Она наших пацанов подбивала и у школы его встречать, и к его дому в Осинки моталась. Только у нее ничего не вышло. Зря время потратила.
— А где она сейчас? Как ее зовут? — сразу оживился Крячко.
— Как ее звали — вообще без понятия, — дернул здоровым плечом Штупнов. — Да ее сейчас и не найти. В смысле, живой. Год назад сама вздернулась в каком-то гараже.
— Неужто из-за Гигагроба? Вроде того, несчастная любовь? — выжидательно прищурился Стас.
— Да где там! У нее всякой и разной «любви» и без Гигагроба хватало в избытке. Крыса у нас была деваха общительная, большая любительница этих самых дел. Она обожала совокупляться на свежих могилах, причем сразу с несколькими кавалерами. А в петлю чего полезла? Дело-то обычное… Сначала — «травка», потом — на «иглу села», ширяться начала. «Готы» вообще-то не долгожители. Куда стучишься, туда и впускают…
— Ну, все понятно… — поднимаясь со стула, задумчиво заключил Станислав. — Вопросов больше нет. Хотя… Ты не слишком обижаешься, что я вчера вот так — руку?..
— Жаль, что не пристрелили, — поморщился Штупнов. — И я бы сейчас не мучился, и другим мороки было бы меньше…
Покидая клинику, в вестибюле Крячко разминулся со священником в будничном черном одеянии, с посохом и большим наперсным крестом. Проходя мимо Станислава, старик, смиренно склонив голову, вежливо поздоровался.
— Здравствуйте, батюшка, — оглянувшись, улыбнулся тот. — Вы, как я могу догадаться, к Кириллу Штупнову?
— А вы как догадались? — тоже остановился священник.
— Интуиция…
— А вы, я так понимаю, из органов? — окинул Стаса внимательным взглядом старик.
— Ого! Один — один! — рассмеялся Крячко. — Ну, и как, на ваш взгляд, шансы у него есть?
— Все в руках Господних… — вздохнул священник. — Я с ним уже встречался, еще до его побега. Трудный случай. Очень трудный! Тут можно надеяться только на чудо. Слишком долго этот молодой человек срастался душой с бесами, с той жизнью, какую праведной никак не назовешь. Он ведь и общаться-то со мной согласился только потому, что на мне черное одеяние, напоминающее ему одежды «готов». Молюсь за его духовное и телесное выздоровление…