Криминальные прогулки
Шрифт:
– Видите ли… Работа в нашей организации сопряжена с большими физическими и психическими нагрузками… Даже очень здоровые люди и то далеко не всегда соответствуют предъявляемым нами требованиям… А уж тем более… – Тут они как бы осекались и многозначительно смотрели на Корнева, а потом добавляли: – Поймите, мы заботимся в первую очередь о вашем здоровье…
Хозяева частных фирм церемонились меньше.
– Дураков не берем! – коротко заявляли они и делали знак охраннику вывести посетителя на улицу и больше никогда и ни под каким видом не пускать его сюда.
А
Но Витя так не хотел.
– Я не дурак! – цедил он сквозь зубы, проходя по улицам родной Тулы и с ненавистью провожая взглядом сверкающие иномарки «новых русских», несущихся то ли в свои отделанные по евростандарту офисы, то ли в облепившие город трех-четырехэтажные особняки с колоннами, галереями и прочими наворотами. – Не дурак! – кричал им вслед Витя.
«Дур– р-рак!» -урчали двигатели иномарок.
– Нет! – злился он.
«Да– а-а! Да-а-а!» -выстрелами из выхлопных труб отвечали машины.
Витя в бессильной ярости сжимал кулаки и с горечью думал: «Вот если бы хоть кто-то, хоть один человек знал, что я не дурак, то мне было бы легче…»
И этим человеком, по его мысли, должна была стать женщина. Не какая-то определенная, никакой определенной у него на примете не было, а вообще – женщина. Но обязательно не очень высокая и склонная к полноте. И блондинка. Да-да, непременно блондинка. Непременно!
Но и женщины его не любили. И не только вожделенные полноватые блондинки – о них и речи не шло. Даже и привокзальные шмары, когда он с трудом наскребал на них деньги, оказывали ему услуги безо всякой охоты и с видимым пренебрежением. Плату с него они всегда брали вперед, а потом еще некоторое время, поджав губы, рассматривали мятые купюры, как будто раздумывая, стоит ли все-таки из-за такой мелочи отдаваться этому козлу.
И это при том, что он платил им больше, чем другие клиенты!
«Неужели я такой страшный? – спрашивал Витя сам себя, когда стоял у зеркала в домике, доставшемся ему в наследство от умерших родителей-алкоголиков. И приходил к пристрастному, конечно, но все равно граничащему с объективностью выводу: – Да нет! Я, можно сказать, даже красавец!»
Так почему же тогда?!
Однажды он не выдержал и задал этот вопрос шлюхе. Это произошло сразу после того, как он отлепился от нее в одном из темных привокзальных закоулков. Шлюха натягивала штаны и мучилась с заевшей «молнией» на ширинке. Услышав это «почему?», она отвлеклась от своего занятия и ответила:
– А от тебя зло идет!
– Какое зло? – не понял он.
– Как от этого… – наморщила лоб шлюха. – Как от Фредди Крюгера, во!
Витя ожидал, что она засмеется или хотя бы усмехнется, как после удачной шутки, но шлюха только хмуро глянула на него и вернулась к непокорному замочку.
Тогда усмехнулся он. Но усмехнулся как-то странно.
– Ты что это? – насторожилась
А он подошел к ней и быстро впихнул в ее розовые трусы недокуренную сигарету, после чего резким движением закрыл-таки «молнию».
– Ой-ой-ой! – взвизгнула от боли шлюха, пытаясь теперь уже расстегнуть ширинку.
Но у нее ничего не получилось: замок застрял еще крепче, чем раньше. Тогда она, чтобы не терять времени, просунула руку под застегнутый уже ремень и принялась шарить там – в интимных глубинах. Ее ладонь вспучила эластичную ткань брюк и металась там, словно несчастный крот, у которого под землей непостижимым образом случился пожар. Наконец окурок был нащупан длинными пальцами, и ладонь шлюхи, оттягивая ткань штанов сантиметров на десять, дернулась наружу. Но не тут-то было. Витя вдруг схватил шлюху за локоть и с силой пихнул ее руку обратно. Потом надавил на снова оказавшуюся в интимных глубинах ладонь и удерживал ее в таком положении никак не меньше минуты.
– А-а!!! – орала, извиваясь, шлюха.
– Я Фредди Крюгер?! – страшно брызгал слюной ей в лицо Витя. – Ну что ж, пусть так! Пусть так!
Он держал ее руку до тех пор, пока явственно не почувствовал запах паленого мяса.
– Так-то! – сказал тогда Витя и отправился домой, оставив несчастную жрицу привокзального секса подпрыгивать с выпученными глазами возле грязных мусорных баков.
Таким он себе понравился.
Правда, после этого Вите пришлось иметь дело с сутенером покалеченной шлюхи.
– Ты понимаешь, что испортил ей рабочий орган? – тяжело дыша на него зубной гнилью, спросил тот.
– И что? – упер руки в бока Витя.
– Бабки плати, вот что! – взревел сутенер.
Витя рассвирепел и со всей силы врезал ему носком своего тяжелого ботинка в пах. Орган, по которому попал Витя, был у сутенера не рабочий, но все-таки ценный и оберегаемый, поэтому, сложившись пополам, гнилозубый торговец чужими телами простонал:
– Ну все, все… Замяли… Только не бей больше…
Но Витя уже вошел в раж. Расцепив сложенные между ног руки сутенера, он ударил его в то же самое место еще раза три-четыре, испытывая прилив какого-то невероятного наслаждения при виде перекосившегося от жуткой боли лица предводителя вокзальных шлюх.
– И еще! – лупил он по самому больному месту, как по доске в заборе, которую ему во что бы то ни стало нужно было выбить. – И еще! И еще!
Сутенер закатил глаза и захрипел. Витя отпустил его руки и позволил ему наконец упасть на заплеванный асфальт.
– Вот так!
Он огляделся.
В стороне визжала обожженная шлюха. Рядом валялся ее шеф, потерявший сознание от нечеловеческих мучений.
Вите стало так хорошо, как будто он от души наелся любимого шоколадного мороженого.
Но кайфовал он недолго.
– Этот? – указывая на удаляющегося Витю, спросили у шлюхи подбежавшие милиционеры.
– Угу…
Милиционеры догнали Витю, схватили его под руки и потащили к стоявшему неподалеку черному «форду», за рулем которого сидел какой-то хмурый человек в штатском.