Криминальный симбиоз
Шрифт:
— Это будет стоить всего сто долларов, — сказал Механик. — для тебя Валентин, как для друга!
— Да ты брат мой просто настоящий кудесник! — Восхищенно сказал Циклоп, вытаскивая еще сто баксов. Похлопывая электронщика по плечу, он собрал со стола купленные примочки и, прощаясь, вышел из комнаты. Женщины, сидели за столом и пили кофе с пирожными. Они, словно две канарейки щебетали о своем, о женском. Мать Петра сетовала, что за своим хобби абсолютно не интересуется женщинами и это расстраивает ее как мать. Сонька, деликатно успокоила женщину, пообещав познакомить в ближайшее время со своей одинокой подругой, которая обязательно охмурит Петра, и подарит Елене Петровне целую двойню.
Глава-12
Первыми результатами
"Uber das Geheimnis.( Совершенно секретно).
Dem Feldmarschall den Hintergrund Kluge dem Befehlshaber Armee Zentrums.
Der schriftliche Beriht.
30 мая 1942 года, на участке фронта, Усвяты — Великие Луки, в результате воздушного боя, с противником в месте соприкосновения с 205 мотострелковой дивизией, был сбит транспортный Юнкерс Ю-90, который упал в озеро, на территории противника. Согласно справки «Ставки Вермахта», данный транспортный самолет, следовал в расположение штаба армии «Центр» в Смоленск с грузом наград и денежного довольствия для солдат и офицеров, представленных фюрером к награждению за московскую зимнюю компанию 1941 года.
(Координаты места падения предоставлены дополнительно).
Der Vorgesetzte des Stabes der Oberst Mejer-Welker.
(Начальник штаба полковник Мейер — Велькер.
Прочитав это донесение Тимофеев, мысленно выстроил логическую цепочку. Афанасьева вероятно и убили именно из-за этого боевого донесения. Ведь только там содержалось не только название озера, но и полные координаты падения самолета. Рыночная стоимость немецких наград, и гитлеровских денег вполне могло быть на уровне нескольких миллионов долларов. Поэтому игра и стоила тех «свеч». Тимофеев проанализировал всю поступившую информацию и тут же связался с Селезневым.
Телефонный звонок напомнил Ивану, что в Москве его еще не забыли. Ночью ему приснился сон, что он якобы летит на самолете, который садится на Красной площади. Когда он вышел из самолета, то вдруг с песнями и плясками его встретил цыганский табор. Проснувшись, он уже мог вполне осознать, что его в этот день его ждет какое — то хитрое путешествие. Планерка, как и все эти годы службы в органах, закончилась для Ивана очередными упреками со стороны начальства. Он уже привык к тому, что ежедневно по утрам, он как дежурная шлюха подвергался моральному сношению. Систематические служебные домагания, выработали в его сознании довольно устойчивый иммунитет. Не успев зайти себе в кабинет, как длинная трель межгорода, напомнила о существовании столицы.
— Васильевич, ты на проводе? — спросил далекий голос
— Яволь натюрлих!!! — ответил Иван, по немецки, с явно рязанским акцентом.
— Ты Ваня, опять на своей волне?
— Я Тимофеевич, всю жизнь на этой волне, без юмора жизнь скучна и аморфна. Ты, наверное, хочешь пригласить меня к себе, чтобы я приехал обосрать твой теплый сартир? — Пошутил Иван, вспоминая про вещий сон.
— А ты, как догадался? — Спросил следователь С.К. удивленно.
— Я сегодня вещий сон видел, будто я словно Руст, на Красную площадь на самолете сел, а ко мне цыгане бегом, хлебом солью встречают. Песни поют да пляшут под гитару, вот я и подумал, что не ровен час, мне дорога дальняя в столицу.
— Вот-вот придется тебе прокатиться, а я уж постараюсь культурную программу тебе как гостю обеспечить. Я тут кое, что нарыл, так теперь необходимо твое присутствие. Мне кажется что скоро дело перекочует в твой район.
— Так я понял. Мне прибыть когда?
— Если можешь то попробуй приехать сегодня к вечеру. Я приглашаю тебя к себе домой, вот там и поворкуем, после того как ты, посидишь у меня в теплом туалете.
— Тимофеевич, ты извращенец, мать твою!!! Ты мне, что теперь всю жизнь будешь теплым толчком упрекать? — взвился Иван, обижаясь на своего нового знакомого.
— Васильевич, ты сам говорил, что жизнь без юмора — аморфна!!! — сказал Тимофеев и засмеялся.
Селезнев, достав сигарету, закурил. Он включился в обдумывание приглашения следователя СК Москвы. Начальник РОВД по всей вероятности уже был в курсе его внеплановой командировки. Иван подпер голову руками. Он так увлекся, что даже забыл про горящую сигарету, которая совсем истлела, а пепел повис длинной серой колбаской. Не дергая руками, он ловко подвинул к себе пепельницу, и скинул в неё пепел. После чего расправился с окурком, от чего фильтр сигареты своеобразно загнулся. По виду его окурков, можно было вполне устанавливать их авторство. Удивляясь своим способностям, он скрутил из бумаги кулек, и высыпал в него всё содержимое пепельницы. К шефу идти особого желания не было, а хотелось. Хотелось больше пойти в «Кулинарию» и под Людкины воздыхания испить рябины на коньке. Но Выбора у Ивана не было, начальник ждал его, чтобы подписать командировку. Открыв дверь в кабинет начальника, он словно двоечник, просунул голову в кабинет директора и почти плебейским шепотом — произнес:
— Разрешите войти товарищ подполковник, — сказал он, протискиваясь в щель.
Начальник приподнял голову, и глянул на него поверх очков, удерживая их таким образом, на самой «пипке» картофелеобразного носа.
— Заходи Иван Васильевич. Ты в курсе, что тебя завтра с утра ждет в Москве Тимофеев? — спросил подполковник.
— Да он звонил мне и сказал, чтобы я утром был у него в следственном комитете, — ответил Селезнев, переминаясь с ноги на ногу.
— Вот и чудненько, давай шевели своими батонами. Иди, оформляй командировку я пока на месте подпишу, — ответил начальник полиции.
— У меня Викторович не батоны, у меня караваи! — съязвил следователь Селезнев.
— Вот и чудненько! Давай езжай, растряси малость свои караваи, а то они у тебя от кресла, уже скоро в лаваши превратятся, — подыграл начальник.
Делать было нечего, задача поставлена, и необходимо было исполнять служебный долг. Оформив командировку, Иван напоследок перед убытием в столицу, зашел к Люсьене, чтобы набрать в дорогу термос кофе. Люська встретила Ивана, улыбкой «Белой акулы», обнажившей свои зубы в шесть рядов.
— Что ты Селезень, не весел!? Что ты друг мой нос, повесил? Что налить? — включила Люська свою пластинку.
— Что — что!? — передразнил Иван, с глазами полными тоски. — Термос кофе и пару беляшей. Я в ночь в Москву еду. Тебе привезти какой гостинец?
Люська лукаво улыбнулась. Она задумалась очарованная предложением Селезнева и растерялась.
— Что мне — что мне пожелать такое? Все я знаю!!! Говорила мне сестра, что магазин там есть под названьем «Божий дар». Там белье женское продают. Трусики мне купи.