Криминология. Теория, история, эмпирическая база, социальный контроль
Шрифт:
• деятельность многочисленных институтов, учреждений, должностных лиц, общественных организаций по профилактике (предупреждению) преступлений.
Остановимся кратко на некоторых из перечисленных элементов социального контроля над преступностью, имея в виду, что часть из них будет подробнее рассмотрена в последующих главах (16 и 17).
Криминализация деяний (или конструирование преступности)
Государство в лице законодательных органов устанавливает, что именно, какие конкретно поведенческие формы оно считает необходимым определить как преступные. В подавляющем большинстве стран до сих пор преобладают избыточная криминализация и избыточная репрессивность.
Подробнее основания криминализации/декриминализации деяний изложены в ряде отечественных работ. [685] Не со всеми из них можно согласиться (так, С. Ф. Милюков, с нашей точки зрения, сторонник излишней, избыточной криминализации и репрессивности). Исторический опыт свидетельствует о том, что излишняя криминализация, в том числе «преступлений без жертв», не только не способствует укреплению порядка, но и влечет
685
Коган В. М. Социальный механизм уголовно-правового воздействия. М., 1983; Кудрявцев В. Н. Стратегии борьбы с преступностью. М., 2003; Милюков С. Ф. Российское уголовное законодательство. Опыт критического анализа. СПб., 2000; Основания уголовного запрета: Криминализация и декриминализация. М., 1982.
Многочисленным сторонникам «твердой руки», «железного порядка», «непримиримой борьбы» и т. п. хотелось бы напомнить, что, во-первых, человечество перепробовало все репрессивные меры «наведения порядка», не добившись желаемого. Во-вторых, негативные санкции вообще обладают низкой эффективностью (если не нулевой, а то и отрицательной – когда негативные последствия санкций «перевешивают» положительный эффект). В-третьих, умножение запретов порождает лишь желание их нарушить («запретный плод сладок», а эмоциональные, физические, интеллектуальные потенции человека не могут постоянно оставаться стесненными, ограниченными, рано или поздно плотина запретов будет прорвана). Это давно усвоили многие развитые страны, провозгласив кредо демократического государства: «разрешено все, что не запрещено законом». В-четвертых, излишняя криминализация неизбежно приводит к тому, что большинство малозначительных деяний все равно не будут преследоваться реально (сил не хватит, правоохранительная система «не переварит»), а это означает, в свою очередь, «избирательный» подход правоохранительных органов (преследуем только того, «кого надо») и девальвацию принципа неотвратимости уголовной ответственности. В-пятых, уголовно-правовые санкции не единственные в правовой системе. В большинстве случаев для не очень опасных правонарушений целесообразнее предусмотреть и применять меры административной, гражданско-правовой, дисциплинарной ответственности. Да, побои (ст. 116 УК РФ), клевета и оскорбление (ст. 129, 130 УК), отказ в предоставлении гражданину информации (ст. 140 УК), уничтожение или повреждение имущества по неосторожности (ст. 168 УК), многие из преступлений в сфере экономической деятельности (гл. 22 УК), незаконное распространение порнографических материалов или предметов (ст. 242 УК) и ряд подобных действий причиняют определенный вред, заслуживают порицания, но обязательно ли – уголовного преследования и наказания? Что же касается последнего из упомянутых составов – кто точно и обоснованно сформулирует, что такое «порнография»?..
Система уголовно-правовых санкций
Тяжесть предусматриваемых законом наказаний, так же как масштабы криминализации, существенно зависит от степени цивилизованности общества, менталитета населения (терпимость/нетерпимость, либерализм/авторитаризм, гуманность, милосердие, ригоризм, жестокость и т. п.), политического режима. Роль последнего особенно велика. [686]
Понятие политического режима не вполне определенно. Ряд американских авторов понимают под политическим режимом «совокупность явных или неявных моделей, определяющих формы и каналы доступа к важнейшим управленческим позициям, характеристики субъектов, имеющих такой доступ или лишенных его, а также доступные субъектам стратегии борьбы за него». [687] В отечественной литературе под политическим режимом понимается также характер политических взаимоотношений между людьми, между людьми и государством. [688]
686
Подробнее см.: Политический режим и преступность. СПб., 2001.
687
O'Donnel G., Schmitter P. Transitions from Authoritarian Rule: Tentative Conclusions about Uncertain Democracies. Baltimore, 1986.
688
Спиридонов Л. И. Теория государства и права. СПб., 1995. С. 49–50.
Мы исходим из того, что в наиболее общем виде политический режим означает реальный механизм функционирования власти, форму государственного правления (Regierungsform [689] ), его стиль, проявляющийся в совокупности методов и приемов осуществления государственной власти.
В современной отечественной государственно-правовой литературе различаются два основных вида политического режима: демократический и тоталитарный. Нередко в качестве «промежуточного», переходного называется авторитарный режим. Фашистский режим рассматривается как разновидность тоталитарного. Однако данная схема не охватывает возможные разновидности режимов. Не случайно поэтому исторически, начиная с Аристотеля и Платона, выделялись также тимократия (власть благородных воинов), олигархии (правление богатых семей), тирания и деспотия (предшественницы современного тоталитаризма). Позднее появились представления об охлократии (власть толпы, плебса), меритократии (правление «лучших», элиты) и даже «серократии» – власти серой посредственности (термин, предложенный Л. Баткиным, для характеристики советского режима после Н. Хрущева). Конечно, определить, кто стоит у власти, в чьих она руках, еще не значит охарактеризовать
689
Das neue Taschen Lexikon. Bertelsmann Lexikon Verlag, 1992. B. 13. S. 90.
Оригинальная классификация политических режимов предложена Г. В. Голосовым на основании следующих критериев: характера борьбы за лидерство (открытые и закрытые режимы), внутренней дифференциации (монолитные и дифференцированные элиты), уровня участия масс в политике (включающие и исключающие). [690] В результате называются шесть политических режимов: традиционный (закрытый, с монолитной правящей группой, исключающий массы из политики, например, Саудовская Аравия); авторитарно-бюрократический (закрытый, с дифференцированной правящей группой, исключающий массы из политики, например, Португалия 1926–1974 гг.); соревновательная олигархия (открытый, исключающий массы из политики, например, ряд стран Латинской Америки); эгалитарно-авторитарный (закрытый, с монолитной правящей группой, включающий массы в политику, например, социалистические страны); авторитарно-инэгалитарный (закрытый, с дифференцированной правящей группой, включающий массы в политику, например, фашистские и нацистские режимы); либеральная демократия (открытый, включающий массы в политику).
690
Голосов Г. В. Сравнительная политология: Учебник. 2-е изд. Новосибирск, 1995 (гл. 3).
Для нас важно, что политический режим, независимо от формы организации власти (республика президентская или парламентская, монархия абсолютная или ограниченная), определяет, в конечном счете, политическую жизнь страны, реальные права и свободы граждан (или же юридическое или фактическое их бесправие), терпимость или нетерпимость к различного рода «отклонениям», включая преступность и реальную политику в отношении «девиантов».
Именно режим конструирует различные виды девиантности, включая преступность, определяет санкции для девиантов (преступников), формирует отношение к ним населения. Так, проводимая тоталитарными режимами политика запрета всяческих «отклонений», криминализация большинства из них сопровождаются активным пропагандистским воздействием на сознание, взгляды и представления людей. Активным и небезуспешным. Вспомним, как взгляды и нормы цивилизованного германского общества, существовавшие до установления гитлеровского фашистского режима, были в короткие сроки трансформированы под воздействием расистских, националистических воззрений правящей верхушки и умелой пропаганды ведомства Геббельса. Да и печальный отечественный опыт дает немало примеров трансформации, перерождения и вырождения нравственных ценностей и традиций. Толерантность к инакомыслию и инакодействию, к иным культурам и этносам, уважение их, как и всякого чужого, мнения, постепенно сменяются ригоризмом, нетерпимостью, требованиями «усиления борьбы», расправы над «врагами народа», «убийцами в белых халатах», «стилягами» и несть им числа (вплоть до «агентов влияния» и «лиц кавказской национальности»…).
Наши исследования показывают, что годы либерализации и демократизации постсоветского периода (горбачевская перестройка) отмечены снижением уровня ригоризма и повышением уровня терпимости населения (во всяком случае, в Ленинграде – Санкт-Петербурге). Так, в 1989 г. по результатам выборочного репрезентативного опроса жителей города за смертную казнь высказался 51 % респондентов, против смертной казни – 38 %, за усиление уголовной ответственности – 48 %, за смягчение – 15 %. По мере «торможения перестройки» (и авториторизации режима) меняется настроение горожан. Уже в 1992 г. за смертную казнь высказывается 67 % опрошенных, против – всего 22 %, хотя количество сторонников усиления уголовной ответственности еще продолжает сокращаться – 29 %, а противников – увеличивается до 22 %. Еще нагляднее сравнение результатов опросов 1991 и 1994 гг. Если в 1991 г. за отмену смертной казни было 22 % респондентов, а за сохранение или расширение ее применения – 67 %, то в 1994 г. – 14 и 72 % соответственно. В 1991 г. за уголовную ответственность потребителей наркотиков высказались 45 % опрошенных, в 1994 г. – 58 %, за уголовное преследование проституток в 1991 г. были 34 % респондентов, в 1994 г. – 50 %, уголовную ответственность за бродяжничество и попрошайничество в 1991 г. поддержали 27 %, в 1994 г. – 38 %, за мужеложство – 24 и 44 % соответственно. [691] В наступившем XXI в. ригоризм и нетерпимость лишь нарастают, о чем свидетельствуют результаты опросов, проводимых ВЦИОМ, Левада-Центром и другими социологическими организациями.
691
Афанасьев В., Гилинский Я. Девиантное поведение и социальный контроль в условиях кризиса российского общества. СПб., 1995. С. 98–101.
Одним из наиболее значимых показателей цивилизованности/ нецивилизованности современного общества, демократичности/ авторитарности (тоталитарности) политического режима служит сохранение смертной казни в системе наказаний или же отказ от нее. Сохранение смертной казни во многих штатах США и в Японии (правда, там она применяется чрезвычайно редко) свидетельствует, с моей точки зрения, о недостаточной (неполной) их цивилизованности. Подробнее вопрос о смертной казни будет рассмотрен в следующей главе.
Другим важным элементом системы наказания, свидетельствующим о большей или меньшей цивилизованности общества и государства, больших или меньших их демократизме и либерализме, является лишение свободы, точнее, его место в системе наказания, широта применения, предельные сроки, условия отбывания. И этот вопрос станет предметом более подробного анализа в следующей главе.
Порядок признания лица совершившим преступление и применения к нему уголовных санкций регулируется уголовно-процессуальным законом, а порядок исполнения наказания – кроме того, уголовно-исполнительным законодательством.