Криптоматерия
Шрифт:
— Да, я пересекался с ним.
— Тогда им ничего не удастся вытрясти из него.
— Надеюсь, — вздохнул Ежов. — Но в Обители поговаривают, что Барковичем заинтересовались Каратели.
Если это правда, то не исключён худший сценарий. Внушённая программа распада личности — всего лишь страховка, но не факт, что она сработает, если за дело возьмутся Каратели. Их возможности оставались предметом диспутов. Кто-то пересидевший в Библиотеке даже приписывал им сверхъестественные способности. Не хотелось бы проверять. Чёртов кретин, как он не смог использовать капсулу? Обезьяна бы и та справилась.
Холс снял прицепленный к панели коммуникатор. Тот уже был настроен на зашифрованную волну Монументалистов.
— Это
Задние двери распахнулись, внутрь залезли не умолкающие Сушев и Келли.
— Тишина! — прикрикнул на них бригадир.
Он слышал, как Ежов что-то прошептал им. Наконец, коммуникатор ожил.
— Это дежурный, — раздался хриплый голос. — Агент сорок восемь пока не может перейти на нашу волну, он находится в той Обители, где и Баркович.
— Ты знаешь, что случилось? — спросил Холс.
— Да, сорок восьмой доложил. Барковича нейтрализовал собственный напарник, тот самый Картер, который вчера вечером уничтожил одно из наших гнёзд — клуб «Грехопадение». Сегодня же он заявился домой к нашему агенту, когда тот решал вопрос с дочерью. Ты же в курсе, что с ней контактировал Джо?
Холс сжал губы и промычал «угу». За последнюю неделю этот неуловимый Джо стал занозой в столь отлаженном организме секты. Он прятал лицо, но не скрывал мотивов — подорвать деятельность Монументалистов. Не исключено, что ранее он влился в секту и действовал изнутри. Крысёныш боялся обращаться в структуры горбезопасности из-за высокого риска нарваться на агента и выдать себя. Стало быть, он занимал одну из нижних ступеней в иерархии и не знал всех агентов поимённо. Порядковые номера для винтиков системы — ещё одна страховка, предложенная Философом.
— Так вот, — продолжал хрипеть в динамике голос дежурного, — Баркович пытался расколоть дочь, когда к нему буквально ворвался напарник. Детали их схватки мне неизвестны, но предположу, что Картер догадался о капсуле с ядом и не позволил агенту использовать её. Сейчас Баркович под охраной коллапсаров-криптоматонов, но хуже другое — сорок восьмой сообщил, что в их Обитель прибыл Каратель и уединился с куратором смены.
Холс едва сдержался, чтобы не расколошматить коммуникатор трясущимися от гнева кулаками. Почему именно сейчас? Когда тщательно спланированный ход событий входил в решающую стадию!
— Теперь в нашей заднице две занозы! — наконец заговорил он. — Этот Картер может быть связан с Джо? С чего вдруг он ворвался домой к Барковичу и повязал нашего агента?
— Не исключено, — согласился дежурный. — Однако по отчётам Барковича Картер не представлял даже потенциальной угрозы для нас до инцидента с беглым репом Енотом.
Если так, подумал Холс, пусть Барковича ждёт долгая и мучительная смерть. Не смог удержать в узде собственного напарника! Курам на смех.
— Мы немедленно отправляемся на ферму, — сказал он вслух. — Сообщи Философу и Доку, что я намерен форсировать события раньше положенного. Мы не можем рисковать.
— Сам и скажешь. Философ объявил срочное внеочередное собрание для лидеров сегодня вечером.
— Это хорошо. Отбой.
Холс отключил связь, не дожидаясь ответа. В кабине стояла мёртвая тишина, казалось, все задержали дыхание.
— Ну и дела, — первым нарушил молчание Сушев. — Кажется, веселье с девочками откладывается. Или нет?
Холсу захотелось двинуть стирателю локтём в челюсть. На карту поставлено будущее вида, а этот орангутанг не способен приструнить животное начало! Но бригадир быстро успокоился, вспомнив, что имеет дело с таким же стадом, только подчинённым и организованным.
— Почему мы стоим на месте? — рявкнул Холс на Скрягу. — Езжай на ферму!
Водитель завёл двигатель и с пробуксовкой
Карина, дородная молодая девица с длинными густыми косами и румяным лицом, развешивала во дворе только что постиранные комбинезоны. Остальные девушки занимались готовкой обеда и топкой бани. Во второй половине дня ожидался приезд первой бригады, возглавляемой одним из лидеров Монументалистов — бригадиром Холсом. Сам бригадир был скуп на эмоции, когда дело касалось женского внимания. Казалось, ферма его интересовала исключительно в качестве отдалённого и безопасного гнезда, где он поселил своё детище и истинную страсть — Дисперсио. Не в том смысле, что он испытывал к нему физическое влечение. Интерес носил академический характер.
Впрочем, девушка не жаловалась на отсутствие спроса — остальные члены первой бригады готовы были соревноваться за благосклонность её или Фелиции, самых эффектных поселенок фермы. Услышав отдалённый рёв мотора, Карина вышла со двора и всмотрелась вдаль. Да, действительно, в её сторону мчался тёмно-синий грузовик. Но почему так рано? Девушка спешно побежала в дом предупредить остальных поселенок.
Скряга заехал во двор и припарковался под прикрытием двухэтажного сарая. Холс первым вылез из кабины и осмотрелся. Фермерское хозяйство 470 — идеальное место в Граббисе. Одна из немногих ферм, не граничащая с другими. С двух сторон защищена лесом, а внутреннее расположение построек надёжно укрывало двор от потенциальных наблюдателей с дороги. Дом, отдельная баня, два сарая, погреб, сеновал и десяток теплиц формировали обособленное поселение. Гостеприимные хозяйки успешно прошли инспекционную проверку две недели назад, не вызвав ни единого подозрения. Пять мужчин, живших на ферме постоянно, работали с восхода до заката, а в промежутках погружались в глубокий сон. Ни воспоминаний, ни возмущений. Внушения шептуна хватало на несколько дней, после чего процедуру приходилось повторять. Эти рабы нисколько не интересовали Холса, как потенциальные Монументалисты. Каждая гайка должна быть на своём месте. Вот и сейчас они трудились на полях и в огородах, никак не мешая делу.
Бригадир прошёл в дом. В нос ударили приятные запахи запекающегося мяса и острых приправ. Четыре девушки душевно поприветствовали его. Пятая занималась топкой бани, судя по дыму, клубящемуся над крышей соседней постройки.
— Вы приехали раньше, чем мы ожидали, — сказала Карина, разведя руками, дескать, обед ещё не готов.
Холс небрежно отмахнулся и спросил:
— Кто из наших ещё здесь?
— Только Ди-Ди, — ответила Карина.
Так они называли закадычную парочку Дистиллятора и Дисперсио, каждый из которых обладал сокращённым прозвищем Дис. Дистиллятор — штатный шептун Монументалистов, вызволенный из Цеха ещё в начале Кризиса, а Дисперсио — его реп-двойник, созданный Дистиллятором с чётким набором ложных воспоминаний и превращённый Тюдором в самое острое и надёжное холодное оружие из существующих. Дисперсио был предан Холсу, как криптоматон Этическому Кодексу.
По внушённой легенде он считал себя элитным наёмником из несуществующего города Греховной Эпохи за границей Покрова. В Граббис его позвал брат-близнец, чтобы Дисперсио помог одному из лидеров Монументалистов исполнить судьбоносный для секты план. Из-за особенностей местных жителей контакты с чужаками пагубно сказывались на их здоровье, однако родной брат обладал иммунитетом. Прочитав легенду, Холс заявил, что в жизни не читал большего бреда, но согласился использовать её, если она поможет превратить репа в очеловеченное оружие, способное в непредвиденной ситуации действовать находчиво и нестандартно. Тюдор же закончил гравировку внушением полного подчинения.