Криптонит Дубова

Воля Алёна

Мы и проговорили-то минут пять от силы, но Кирюшеньке и этого оказалось достаточно.

— Тебя нельзя оставлять одну, да? — улыбнулся натянуто, приобняв за талию и протянул руку для пожатия. — Привет, Юргис. Какими ветрами в наших краях? Соскучился по родине?

— Есть немного. Здравствуй, Кирилл. — Вскинув брови, усмехнулся тот в ответ.

Несмотря на дружескую атмосферу беседы в дальнейшем, наши объяснения о том, откуда знаем друг друга и ласковую неподвижную улыбку Дубова — чувство тревоги медленно, но

неотвратимо увеличивало обороты. Я слишком хорошо запомнила его выпад в театре на католическое рождество. И мои опасения, как оказалось, были не напрасными.

После того как мы, наговорившись, разошлись, он отвел меня в сторону… дамской комнаты.

— Иди, вымой руки.

— Кирилл…

— С мылом. — Добавил, все с той же, леденящей маской добродушия на лице.

Знаете, что послужило причиной столь странной просьбы? На самом деле сущий пустяк. Юргис Ульман поцеловал мне руку на прощание.

То, что творилось в душе, не могу передать словами. Впервые остро захотелось уйти. Наплевав на правила приличия и вообще на все. Внутреннее чутье подсказывало, что это еще не конец и впереди как минимум неприятный разговор. И я бы даже психанула, если бы на горизонте не появились Мирон с Валерией.

Увидев их, усилием воли успокоила дыхание, передумав ссориться с Удавом. Несмотря ни на что смогла улыбнуться искренне, а не вынужденно. Знакомые лица немного воодушевили. Лера, не скрывая, выпучила глаза.

— Нель, тебя не узнать. Ты совершенно другая сейчас. У тебя нет сестры-близнеца? — спросила весело. — Потрясающе выглядишь.

Ее реакция была вполне объяснима. Мы виделись до этого дважды и оба раза в неформальной обстановке. Рваные джинсы с кедами — это вам не платье от Armani с лодочками Jimmy Choo.

Но даже присутствие приближенных к телу их сиятельства друзей, не вернуло Дубову хорошее расположения духа. Нет, он не вел себя как истукан, а вполне бодро общался с Мироном, даже шутил. Просто треклятое предчувствие точило мою выдержку весь вечер.

О том, как Кирилл умел давить молчанием, упоминала уже многократно. Инквизиция высшей марки. Кровь стыла в жилах. И главное — из-за чего? Что такого предосудительного я сделала?!

Если честно, планировала отдать украшения и уехать домой. Настолько взбеленилась, что следовало остыть. Ладно бы сказал хоть что-нибудь! Бойкот вытягивал силы со сноровкой отпетого мошенника.

Удав закрыл за нами дверь в кабинет и прислонился к ней спиной. Постоял так несколько минут, наблюдая за мной, после чего подошел и вместо того, чтобы снять с шеи драгоценности, как делал это раньше, легким движением усадил меня на стол, отшвырнув в сторону разные канцелярские принадлежности. А дальше… мне было страшно.

Он очень долго гладил мое лицо. Водил пальцами по бровям, скулам, губам. Поправлял волосы, едва ощутимо касался подбородка и шеи. Попытки заговорить, останавливал.

— Кир…

— Ш-ш-ш…

Я не могу объяснить, почему так пугала тишина. И хотелось

бы сказать, что в силу несвойственного поведения для него в подобные моменты, но нет. За безмолвием Дубова скрывалось что-то настолько опасное, что тело оцепенело и покорно ожидало своей участи.

Обычно в фильмах о маньяках, они, прежде чем приступить к истязаниям, медленно раскладывают орудия пыток. Подготавливая, таким образом, и напитывая несчастную жертву ужасом до отвала.

Кирилл своим поведением очень напоминал те самые ощущения. Он не спешил. Плавным движением завернул подол платья вверх, прошелся ладонями по ногам, потом расстегнул ремень на своих брюках. И все это молча!

— Кирилл…

— Ш-ш-ш…

Озноб, охвативший спину, не отпускал; вследствие внутреннего напряжения меня начало колотить, отдавая крупной дрожью в конечности. Голос пропал.

И вот тогда он меня поцеловал.

А потом взял все на том же столе. Именно взял. Другого слова тут не придумать, которое бы более точно описывало происходящее. Целуя при этом так, что из-за недостатка кислорода, без малого не теряла сознание. В конце даже не застонал, а взревел каким-то диким, животным воем, одновременно клеймя рычащим непререкаемым приговором:

— М-м-моя!

Я не берусь дать оценку произошедшему. Единственное, к чему пришла своим напрочь отбитым сознанием — Удаву тоже не помешало бы обратиться к… Юлии Викторовне.

Надо признать, что она мне здорово помогла и продолжает это делать. Удивительно, как благодаря так называемым «практикам» можно с легкостью закрыть болезненный момент из прошлого, или разобраться в себе и своих истинных желаниях. Там много всего. Психосоматика на самом деле гораздо круче психологии как по мне. Но это такое. Лирическое отступление, так сказать.

Кирюшенька же тогда сразил. С одной стороны — страшно, а с другой, ну будем честными, разве мы, глупые мотыльки, не несемся сломя голову в огонь? Еще как. Извечная мечта — встретить мужчину, которого бы так от тебя повело. И вот, пожалуйста. Только что делать с таким добром? Отличный вопрос, ага.

Приступ ревности на пустом месте вероятно и отформатировал мое дальнейшее поведение. Это, возвращаясь к вопросу, почему опасалась Дубова, даже будучи влюбленной по уши.

Впереди-же меня ожидал не менее тяжелый период, а именно — самоизоляция. Карантин.

Глава 43

Всеобщий психоз не мог пройти мимо. Я, как и большинство, с нарастающей паникой следила за новостями. Кирилл забрал свой великовозрастный и не очень детсад из Европы. Мальцева стенала по поводу срыва поездки к херу Паулю. Мои клиенты один за другим отменяли сеансы. Сашка выходила на связь ежедневно, делясь переживаниями. Одним словом — жесть.