Криптонит Дубова
Шрифт:
— Ненадолго. Только… папа просил без него не заходить. Подожди, он подойдет сейчас.
Отмахнувшись, направилась к дежурной медсестре и попросила халат. Вошла тихонько в палату. Мама спала. Подойдя к ее кровати, стала у ног и взялась руками за железный поручень. Меня шатало. К горлу подступила тошнота. Запах больницы знает практически каждый. Хлорка, медикаменты, стены пропитанные стонами людей.
Постояв пару минут в каком-то потерянном ступоре, достала телефон и решила сфотографировать предписания врача, чтобы проконсультироваться
Вот тогда все и произошло.
Из-за дрожащих рук, первое фото вышло размытым. Более-менее четкое получилось, по-моему, с третьего или четвертого раза. В этот момент дверь с грохотом открылась. Мама застонала. А я получила чудовищный удар по руке.
— Что ты там щелкаешь, сучье отродье!? — Казалось бы, сколько лет прошло, а этот голос все еще действовал как плеть.
Я вскрикнула от острой боли, непроизвольно отскакивая в сторону. Смартфон улетел куда-то в угол.
— Пшш-ла вон отсюда! — Павел Игнатьевич бахнул каблуком по его экрану. — Вон, я сказал!
— Маня… Неля? — мама смотрела мутными глазами.
На пороге нарисовался запыхавшийся Валентин. Окинул взглядом палату и впечатал отчима лицом в стену.
— Нель, что с рукой?
— Не знаю..! — Просычала, ощущая дикую пульсацию крови и онемение пальцев.
— Неля? — мама попыталась приподняться, но видимо ей это давалось с большим трудом.
В дверном проеме с круглыми глазами стояла Маша. Ее оттолкнула медсестра:
— Освободите палату! Немедленно! Что тут вы устроили?!
Валя, оттолкнув отчима, обхватил меня за плечи и повел вдоль по коридору.
— Подождите здесь. — И без лишних сантиментов, открыл дверь в кабинет заведующего отделением.
Через десять минут мне уже сделали рентген, после чего наложили холодный компресс. Мой охранник негромко общался по телефону, прямо в процедурной. На мою просьбу не сообщать ничего Дубову никак не отреагировал. Обрывки его фраз ухудшали и без того скверное состояние.
Ушиб кисти не так страшен, как перелом, но не менее болезненный. Рука вспухла. Любое движение вызывало ноющую боль. Пришла медсестра со шприцем…
Не смотря на то, что я каждый месяц сдаю кровь как донор, уколов очень боюсь, а потому воодушевления не испытала.
— О, боже. Просто перетяните мне ее бинтом. Зачем это?
— Обезболивающее. Вам станет легче.
— Хорошо. Только если можно быстрее. Мне надо… идти. — По спине одна за другой волнами шел озноб. Кирилл приближался. Улавливала это каким-то внутренним чутьем, а потому вдруг начала спешить. И, наверное, именно поэтому мне казалось, что все вокруг словно специально тормозят. — Девушка, пожалуйста. Или я сейчас так уйду! — Прошипела в итоге, поднимаясь, да так и застыла.
Шаги. Точно такие же, как слышала не так давно. Несколько идущих человек. Память мгновенно вернула в коридор
Голова закружилась. Медленно опустилась на стул, закрывая левой рукой лицо. Все. Финиш.
— Вам плохо? — голос медработницы вывел из оцепенения.
— Нет. Перевяжите мне уже ее, наконец..! — бухнула отекшую кисть на стол, не ощутив при этом ничего.
Раз. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть. Семь. Восе…
— Нелли?
— Здравствуй, Кирилл. — Ответила, не поворачиваясь. Какая неожиданная встреча. Случайно мимо проезжал?
— Мужчина! Сюда нельзя в верхней одежде! Выйдит…те… — грозный голос внезапно споткнулся и оборвался на самом пике негодования. Угу. Да. Кирюшенька умеет обласкать взглядом. Мне ли не знать.
— Кирилл Геннадиевич… — а это уже, судя по баритону, завотделением нарисовался. Главврача не хватало. Хотя, вполне возможно он уже где-нибудь спешил, спотыкаясь от радости.
Дверь в процедурную закрыли, и в дальнейшем все манипуляции с моей
Но все происходящее, не шло ни в какое сравнение с тревогой зарождающейся внутри. Кошмар состоял не в том, что сотворил Павел Игнатьевич, а в моих опасениях, что теперь с ним сделает Дубов.
Глава 44
Стоило открыть дверь и сделать шаг в коридор, как тут же непроизвольно подалась назад. Вдоль стены стояли
На развилке к лифтам мою персону поджидал Сеня.
— Неля Аркадиевна, идемте со мной. — Сказал мягко и с тем же непререкаемо одновременно. У него оказался очень красивый голос. Хотите, верьте, а хотите, нет — тогда услышала его впервые!
— Мне… я там… телефон… э-м-м… забыла…
— Вам его скоро вернут. Не переживайте. — Пообещал душевно, но твердо.
— А… э-э-э…
— Идемте. — Он говорил как-то странно. Словно советовал слушаться. От этого становилось не по себе.
И я… подчинилась, пребывая в трансе из-за собственной покорности. Видимо на Дубова к тому времени у меня уже выработался иммунитет, а перед