Кристалл памяти (сборник)
Шрифт:
— Сейчас вас отведут в блок усыпления. Все будет хорошо.
Вошел санитар. Доктор встал.
— До свидания, Леон Гелпин.
— Прощайте, доктор.
Легкая усмешка тронула губы Ляруса, но он ничего не сказал. Когда за Гелпином закрылась дверь, доктор внезапно закашлялся. Сотрясаясь всем телом, он оперся одной рукой о стол, а другой достал из кармана платок и приложил его к губам.
Прошло, наверно, несколько часов с тех пор, как он расстался с доктором Лярусом. И снова перед ним тускло освещенный коридор. Пока это хождение по бесконечным пустынным коридорам Центра футуризации было главным впечатлением. Если не считать процедур в различных кабинетах — прививки, биодезактивация и так далее. А он-то думал,
Они остановились возле лифта, и бородач нажал кнопку вызова. В тот же миг распахнулись двери соседнего лифта, и оттуда вышел человек. Всего несколько секунд Гелпин видел его, и застыл пораженный. Растрепанные волосы, осунувшееся лицо, на котором горели воспаленные глаза. Два санитара вели его, поддерживая за локти. Он смотрел вслед странной процессии, пока провожатый прикосновением руки не пригласил его в кабину. Лифт пошел не вверх, как он ожидал, а вниз. Перед глазами снова возникло лицо встречного человека, и сердце сжалось от предчувствия беды. Он постарался отогнать мрачные мысли. Нервы. Ну, это можно понять.
Лифт вздрогнул и остановился. Определить, на какую глубину они опустились, было трудно. Пожалуй, этажей на десять. А может, на все двадцать.
Пройдя еще немного, они оказались в помещении внушительных размеров; серую монотонность стен нарушали расположенные на одинаковом удалении двери, а точнее сказать, люки овальной формы с маховиком на каждом. Угадывалась их необычайная толщина. Приблизившись к одному из них, он прильнул к смотровому глазку… и с трудом заставил себя не отшатнуться. Почти весь объем маленькой прямоугольной камеры занимало возвышение, над которым висел громадный металлический колпак со множеством отходивших от него кабелей. Сумрачное рассеянное освещение придавало конструкции жутковатый вид. Он попытался взять себя в руки. Теперь это будет его ложе. Встанет ли он с него когда-нибудь?
Голоса… Они звучали нестройным хором, то пропадая куда-то, то снова возвращаясь, переплетаясь и накладываясь друг на друга. Смысла слов он не улавливал. Он попытался сосредоточиться. Кажется, разговаривали двое. Он шевельнулся и застонал. Голоса разом смолкли. Кто-то принялся тормошить его за плечо.
— Леон Гелпин, проснитесь!
Резкий, незнакомый голос с едва уловимым акцентом.
Он открыл глаза. Туманные вначале, предметы стали проступать резче, словно чья-то рука поворачивала объектив кинокамеры. Над ним с приветливой улыбкой склонился седой мужчина. Другой, помоложе, стоял поодаль.
— Здравствуйте, Гелпин, — весело произнес седой. — Вы слышите меня?
— Да, — прошептал он.
— Мы рады приветствовать вас в нашем времени. Футуризация прошла успешно. Несколько суток вы отдохнете здесь, а потом мы заберем вас на излечение.
— Какой… сейчас… год? — едва шевеля губами, спросил он. Двое переглянулись.
— Двадцать шестой век. Восемьдесят девятый год, — ответил тот, что был помоложе.
— Отдыхайте, — седой заботливо поправил одеяло. — Мы вернемся позже.
Беззвучно закрылась дверь. Свет в комнате стал приглушенней.
— Двадцать шестой век, — повторил он про себя и почувствовал неодолимую усталость. Веки опустились сами. Свет в комнате погас.
Разбудила его негромкая мелодичная музыка, льющаяся из невидимых динамиков. На тумбочке возле постели на маленьком подносе он увидел завтрак: гренки, кофе, фрукты. Тут же лежал газетный лист; ни названия, ни даты на нем не было. Видимо, первую полосу изъяли, чтобы не
«ГИБЕЛЬ КАПИТАНА ГАРВЕТА »
«Это случилось во время обычного пассажирского рейса Земля — Марс. Капитан Нэй Гарвет, опытнейший звездолетчик, имеющий на своем счету десятки Z-пульсаций, известный тем, что открыл город Стражей Млечного Пути на Сирил VI, летел на симпозиум по древнейшим цивилизациям галактики. Когда до Марса оставалось около двухсот тысяч километров и включились тормозные двигатели, Гарвет был в панорамной галерее межпланетного корабля, откуда открывался прекрасный вид на приближающуюся планету. Привыкший к перегрузкам на межзвездных трассах, где ускорение доходило до 10 «жэ», он не нуждался в противоперегрузочном кресле. Внезапно Гарвет с ужасом увидел рядом с кораблем легкий ремонтный катер, в прозрачной кабине которого находился человек. Корабль уже начал маневр торможения, и через несколько минут катер неизбежно должен был попасть в зону действия тормозных двигателей. Времени на раздумья и выяснение того, каким образом катер отделился от верхней палубы, не было. С трудом преодолевая перегрузку, Гарвет универсальным ключом, который есть у каждого командира звездолета, открыл люк, ведущий к стоянке ремонтных катеров, влез в один из них и стартовал. Приблизившись к беспомощно зависшему над кораблем катеру, он состыковался с ним и включил полную тягу. Гарвету удалось вывести его из опасной зоны, но сам он этого сделать не успел. Его катер попал под плазменную струю. Светлая память о герое-звездолетчике, так много сделавшем для человечества, навсегда останется в сердцах жителей Земли и поселений Солнечной системы.
А кто же был человек, которого спас отважный капитан Гарвет? Им оказался некто Ион Дорси, футуризованный из двадцать первого века. После излечения своей болезни он решил прокатиться на Марс и в состоянии алкогольного опьянения проник на ремонтный катер. Дорси подвергнут насильственной дефутуризации, но может ли эта мера хотя бы в малой степени служить моральной компенсацией гибели славного капитана Гарвета?»
Он откинулся на подушку. Сердце учащенно билось. В газете были помещены фотографии. Но не суровое лицо капитана Гарвета приковало его внимание. Другой снимок… Эти растрепанные волосы… Воспаленные глаза… Неужели это лицо человека, которого он встретил у лифта тогда, в двадцать первом веке? Но ведь это невозможно! Или… Он снова отыскал текст: «…подвергнут насильственной дефутуризации». То есть возвращен в прошлое? Пожалуй, здесь крылась разгадка.
Взгляд его упал на не замеченную раньше брошюру, лежащую здесь же, на тумбочке.
ПАМЯТКА ДЛЯ ФУТУРИЗОВАННЫХ (Ознакомление обязательно)
Он начал листать ее. «Карантинный период… Режим питания… Правила поведения на улице… В транспорте… Работа… Отдых… Личная жизнь…» В глаза бросилось выделенное жирным шрифтом:
«Вы должны помнить, что после выздоровления уже никогда не сможете вернуться в свое время, ибо это может привести к необратимым изменениям Хроноса!»
А как же Дорси? Его бросило в жар. Вывод тут мог быть только один: они вернулиему болезнь! Но ведь это жестоко!
Он попытался успокоиться. А смерть капитана Гарвета, разве это не жестоко? Ведь наверняка в их мире таких нелепостей уже не случается. А тут из-за сумасбродного пришельца из двадцать первого века гибнет такой человек. А имеем ли мы вообще право являться сюда со своими болезнями, проблемами, взглядами? Они создали этот мир, он — творение их рук, их мыслей, их устремлений, а мы приходим к ним без приглашения: вылечите нас, накормите, дайте работу, развлечения! Перескочив через столетия трудов и дерзновений, надежд и разочарований, находок и потерь. Приходим, чтобы взять. А что мы можем дать им?