Кристалл желаний

Зинченко Майя Анатольевна

Старенькая кофеварка и постоянно происходящие с ней по вине Эрика метаморфозы уже стали настоящей легендой в Агентстве. Чего с ней только не случалось! Благодаря своим уникальным способностям, выражающимся в умении разбираться в любой технике, немец делал из нее все, что ему заблагорассудится. А фантазия у него была очень богатая...

Кофеварка могла петь, стирать, мыть полы, приносить тапочки, печь пирожки — все, что угодно. В том числе— как же без этого! — варить кофе и вышивать крестиком. И это далеко не полный перечень. Сей бытовой прибор служил постоянным источником беспокойства

для Дария, который никогда не знал, чего от него еще ожидать. Вскоре всем это надоело, и Эрику было строжайше запрещено подходить к кофеварке ближе чем на пушечный выстрел.

— Нет, кофеварка здесь совершенно ни при чем! — отмахнулся Эрик. — Это, можно сказать, вчерашний день Моих изобретений.

— Тогда о чем речь? — спросил Квинт с опаской.

— Моя гордость — автоматическая снегоуборочная машина с ручным управлением. В комплекте три сменные насадки и аппарат для изготовления вафель. — Эрик торжественно ткнул куда-то в центр стола, где стояло нечто опутанное проводами.

— Да? Ух ты... А зачем снегоуборочной машине еще и изготавливать вафли?

— На случай если захочется вафель, — резонно ответил Эрик. — Она очень простая в управлении, легко программируемая, многозадачная и так далее. Правда, я подумываю ее немного усовершенствовать...

— Слушай, а нельзя сделать так, чтобы она была в два раза меньше, снег не убирала, черт с ним, со снегом, а вафли продолжала печь по-прежнему? — спросил Квинт. — А то с тех пор, как уехал Дарий, на кухне начинает ощущаться запустение. Мы питаемся вареными яйцами да жареными сосисками.

— Можно, так как нет ничего, чего бы я не смог сделать, — с гордостью за собственный интеллект сказал Эрик. — Я даже могу устроить так, что данный аппарат будет еще и пироги с капустой печь, но для этого мне нужны... — тут его глаза алчно загорелись, — кое-какие дополнительные детали. От стиральной машины.

Квинт ответил ему тоскливым взглядом. Ему очень хотелось пирогов с капустой, еще горячих, с румяной корочкой, но ходить в грязной одежде не было никакого желания.

— А разве обязательно лезть в нашу машину? — спросил он, но, еще не дождавшись ответа, понял, что обязательно.

— Если исходить из того, что оставшихся у меня денег хватит только на большую пачку собачьего корма Дерблитцу, то — да.

Квинт почесал в затылке. Соблазн был слишком велик.

— Была не была! — Начальник Агентства Поиска махнул рукой. — Если ты пообещаешь вернуть ее в прежнее состояние до возвращения Дария, а то он нам обоим головы оторвет и не посмотрит, что мы его лучшие друзья, то на ужин я хочу пирог.

— Отлично! — Эрик радостно потер руки. Глаза его блеснули.

— Что-то я уже начинаю об этом сожалеть... — пробормотал Квинт, видя, как в Эрике закипает энтузиазм.

— Не волнуйся! Обещаю все сделать в лучшем виде.

— Обычно, когда так говорит Крион, это означает приближение больших неприятностей.

— Кстати, разве ты не опаздываешь на встречу?

— И правда! — спохватился Квинт. — Нехорошо заставлять ждать клиента. Тем более столь перспективного клиента.

И начальник Агентства Поиска в мгновение ока скрылся за дверью, оставив Эрика усовершенствовать недавнее изобретение. Немец уже предвкушал

скорую реализацию своей новой выдумки и пребывал в прекрасном расположении духа.

В этот раз Теодор Уникам был в гостях у Соула. Друзья только что вернулись с очередного глупого заседания и еще не решили, как провести остаток вечера. Обычно они играли в шахматы или в карты, но сегодня ни у одного, ни у другого не было подходящего настроения для игры.

Совет и его проблемы начинали действовать Повелителю Вампиров на нервы. Опять пришлось выслушивать бесконечные завывания Лорри Крапивного, опять прозвучало множество вопросов, на которые до сих пор нет ответов, и все, все поголовно —даже Соул, ждут, Когда он сотворит какое-нибудь чудо и вытащит их из этой передряги, словно фокусник кролика из шляпы А вот не будет им чуда! Пусть сами выкручиваются! Если смогут, конечно, а это вряд ли.

Соул сосредоточенно пытался раскурить сигару, хотя вот уже пятнадцать лет как расстался с этой вредной привычкой.

— Что ты делаешь? — спросил лорд Уникам с легкой гримасой. — Ты же знаешь, что я не выношу табачного дыма.

— Прости! — Соул закашлялся. Все-таки пятнадцать лет — немалый срок. — Я уже, оказывается, тоже его не выношу.

— Тогда выкинь эту гадость!

— С ума сошел! Эти сигары стоят целое состояние! — возмутился Второй Совета, известный своей бережливостью. — А ты вот так просто: выкинь. Тем более что они достались мне от отца и дороги как память.

Вампир тяжело вздохнул. Иногда с людьми, даже с лучшими из них, очень сложно разговаривать. А ведь раньше все было намного проще: появление на горизонте человека означало всего лишь появление пищи, и никто не обязывал тебя вести душеспасительные беседы со своим завтраком. Благословенные старые времена...

— Теодор? О чем ты думаешь? — забеспокоился Соул.

— А что не так? — Вампир приподнял бровь и сразу стал похож на классического надменного аристократа.

— У тебя глаза покраснели... — Соул неуютно поежился. — И вообще... какой-то ты стал... не такой, как раньше.

— Не говори ерунды! — отмахнулся лорд Уникам. Но после минутной паузы все-таки переспросил: — А какой?

— Опасный.

— Пфф! — фыркнул лорд Уникам и пожал плечами. — А с чего мне быть другим? Как-никак ты с вампиром разговариваешь...

— А глаза? Они определенно стали красными. Ты же сам говорил, что такое случается, только когда вампир выходит на охоту. — Последние слова Второй Совета произнес с затравленным видом.

— Ну говорил, — нехотя согласился лорд Уникам— Мало ли что я говорю... У тебя зеркало есть?

— В прихожей.

— А, то большое, во весь рост. А меньше нет? Здесь? Нет никакого желания вставать.

Соул отрицательно покачал головой.

— Ладно, сойдет. Пошли посмотрим, что тебя так во мне напугало.

Нет, определенно Лорри Крапивный плохо влияет на его друга. Похоже, паника — штука очень заразная. Ну и чего тут бояться? Лорд Уникам внимательно присмотрелся к своему отражению в старинном бронзовом зеркале. Как всегда, черный костюм сидит на нем безукоризненно, на туфлях нет ни пятнышка, и весь облик просто безупречен. Не к чему придраться.