Кристаллизация
Шрифт:
Планета, куда он попал, называлась Вернихт. На ней был всего один материк посреди безбрежного океана, из которого, согласно сказаниям, и вышли предки нынешней довольно развитой цивилизации, на что указывали рудименты: складки кожи за ушами на месте жаберных щелей и перепонки между пальцами. Кроме того жители Вернихта плохо видели мелкие детали и общались между собой либо жестами, либо ультразвуком.
Управлял страной-материком Совет Учёных Завета. Профессор мысленно поблагодарил Творца-Собирателя за то, что он находился в теле одного из этих учёных, который, судя по всему, был биологом. Однако учёные практически не изобретали и не делали значимых открытий, продвигающих
"А вот и информация о Кристалле Души!" - обрадовался Юри. Узнав о трагедии, постигшей всех новорождённых, профессор стал искать возможности, чтобы поднять Кристалл в атмосферу планеты. К большому сожалению, даже воздухоплавание на Вернихте отсутствовало, не говоря уже о самолётах или полётах в космос. Хотя, техническое решение имелось. Однокаменев нашёл упоминание об одном месте на берегу океана, где из скальных пород бил вулканический газ, по свойствам напоминающий гелий. "Если сконструировать большой воздушный шар и наполнить его этим газом, то вполне можно поднять многотонный Кристалл." - размышлял профессор.
Внезапно раздался короткий сигнал, и в помещение вошёл вернихтянин в светло-зелёной одежде. "Третичное родство!" - вспомнил Однокаменев только что полученную информацию о фамильных кланах местных жителей со сложной иерархической системой. Все члены в пределах родства имели одинаковый генотип, по сути являясь однояйцевыми близнецами, и должны были носить одежду определённого цвета. Сам он был одет в белое, что означало первичное родство, и поэтому ему надлежало первому начать общение. Юри показал, что готов к коммуникации. Третичный жестами призвал его в Храм Науки к друзьям для обмена знаниями, развернулся и вышел.
Однокаменев хотел последовать за ним, но вовремя увидел открывшийся в стене проём. Шагнув в него профессор очутился в довольно узком пространстве цилиндрической формы. Створка за спиной задвинулась и стало совершенно темно. Юри почувствовал, что капсула с ним движется с немалым ускорением. Через некоторое время движение прекратилось, и створка опять отошла в сторону, но за ней всё так же было темно. Профессор на ощупь вышел и тут же наткнулся на доходящую ему до пояса преграду. Внезапно включился слабый матовый свет, и Однокаменев обнаружил, что он стоит у стенки огромного круглого колодца почти до краёв наполненного водой. Рядом с ним по кругу стояло около сотни других учёных в одеждах разного цвета. Руки у всех были погружены в воду, и профессор последовал их примеру, вздрогнув от неожиданности, так как ощутил, что к его рукам кто-то прикоснулся в воде.
"Тактильное собрание" длилось, как показалось Однокаменеву, недолго, и всё это время он осознавал себя частью единого мощного разума. Сообщив всем лишь часть своих знаний о Кристалле Души, он всё же опасался, что некоторые его тайные помыслы тоже могут быть рассекречены. Однако успокоил себя, когда его план спасения младенцев планеты был принят.
Воздушный шар для Кристалла был изготовлен очень быстро. Всё это время профессор находился в своей комнате и интенсивно изучал результаты генных исследований вернихтянских учёных в биологии, где были достигнуты невероятные успехи.
Летучий газ выходил из расщелины в скале, которая нависала над водой. Кристалл разместили на плавающей платформе, и начали заполнять баллон воздушного шара, используя для этого трубу с улавливателем. Однокаменев стоял на платформе и наблюдал за экспериментом. Погода стояла хорошая, на небе с красноватым оттенком не было
Глава 10
Бывший тибетский спецлагерь для астронавтов, переименованный в научный городок "Кристалл", жил своей обычной жизнью. Лил разместилась в той же комнате, где когда-то была её учебная каюта. Она ждала Вла Хильфова, ассистента профессора Однокаменева и временного руководителя программы "Слеза Кристалла". Он должен был провести девушку в апартаменты профессора для первого знакомства.
Однако мысли Лил были далеки от этого события. Снова и снова образ Реда возникал в её сознании, вызывая чудесный трепет сердца. Снова и снова она ощущала его нежные прикосновения в золотом дожде пляшущих бабочек, которые, казалось, продолжали порхать в её теле...
Раздался сигнал, Хильфов уже стоял у входа в комнату. Они прошли в другое крыло здания, где когда-то находились квартиры преподавателей. Возле одной из них ожидала медсестра, которая провела их в кабинет к профессору.
Однокаменев сидел в инвалидном кресле с шейным фиксатором и в специальном шлеме.
– Это лазерный анализатор.
– пояснил Хильфов.
– Он улавливает излучение от клеток мозга, преобразовывая его в голографическое изображение.
– То есть мы можем увидеть то, о чём человек думает?
– поинтересовалась Лил.
– Прибор находится в стадии разработки, а это опытный образец. Пока мы можем видеть только нечёткие контуры того, что когда-то видел человек. Мысли и фантазии прибор читать не может, - ответил Вла и продолжил.
– Профессор полностью парализован, органы чувств не работают, и самое печальное в этой ситуации, что его состояние продолжает ухудшаться. Вчера у него отказали мышцы языка, и этот прибор даёт нам хоть какую-то возможность узнать о состоянии его мозга.
Лил подошла к рабочему столу рядом с креслом профессора и взяла в руку стоявший там прозрачный многогранный кристалл, внутри которого была объёмная фотография молодой девушки с лучистой звездой над головой.
– Поразительное сходство с вами, не правда ли?
– усмехнулся Хильфов.
– Это мать профессора Однокаменева. Пару лет назад он сам вырастил этот искусственный кристалл и спроецировал в нём фото матери, используя лазерные технологии.
– Вы находите? Да, есть небольшое сходство! Но всё же это другая женщина!
– слукавила Лил, сама удивляясь увиденному.
– Я в этом не сомневаюсь!
– снова улыбнулся Хильфов.
– Вы можете навещать профессора в любое удобное для вас время, а также пользоваться всем, что есть в этом кабинете, включая личный архив.