Кристальный пик
Шрифт:
— Может, у него просто зубки режутся? Сам же видел, какие они у него острые.
— Нет, я не о том. Борей говорил, что детеныши, если в детстве трусливые, будут трусливы и в зрелости. Слабыми вырастут, ведь пустые стебли трещат, когда полые внутри… А Джёнчу принц твоего народа и следующий Хазар Тиссолин моего. Правильно ли мы делаем, что так сильно его оберегаем? Здесь, от всех вдали. Может, у Вельгара совет спросить… Как растить детенышей? Как растить таких, как он?
— Вряд ли кто-то знает, как растить кого бы то ни было, Солярис. Дети же не конопля, — хмыкнула я, и Сол бросил на меня сердитый взгляд.
Тем не менее он знал, что я права. Джёнчу не был ни первым, ни единственным
— Ты не Борей, — сказала я Солу то, что он жаждал услышать в глубине души, а потому вздрогнул и отвел глаза. — А Джёнчу не ты. Не будет он грома и Альты всю жизнь бояться, а даже если вдруг и будет, то что с того? Думаешь, Кругом править не сможет или счастливым быть? Ты ведь сам разных вещей страшишься, собак и лошадей… Но это ведь не значит, что ты слабый, правда?
Солярис поджал губы, глядя на Джёнчу сверху вниз в его коконе из одеял, и очертил когтями щеки, убирая белокурые кудряшки.
— Я бы никогда не сказал моему сыну, что он слаб, — произнес Сол тихо. — Любому, от кого он подобное услышит, я вырву горло. Даже если это будет кто-то из моей семьи. Даже если это будет сам Борей… Эй, чего ты лыбишься?
Лицо каждый раз теплело при взгляде на них двоих, и каждый раз Солярис смущался, замечая это. Вот и сейчас он фыркнул, выпустил из-за ушей волосы, чтобы те прикрыли их покрасневшие кончики, и притянул Джёнчу к себе вместе со всеми одеялами, обвив его хвостом. От этого наша кровать снова стала напоминать гнездо, как год тому назад, когда Сол, повинуясь какому-то первобытному инстинкту, стелил мягкое везде и всюду, сдвигая мебель (Мелихор так и назвала это — «гнездование»). Чрезмерная родительская опека, о которой Солярис так переживал, во многом порождалась им самим. Никаких нянечек, весталок и кормилец. Сол хранил Джёнчу, как маленькую драгоценность в своем мягком, одеяльном ларце. И если то действительно был сокровищный синдром, то не так уж он и страшен, как казалось. Зато я знала, что Солярис никогда не отойдет от своего сына и на шаг, а значит, могу без опаски отойти я.
— Дождь закончился, — заметила я, прислушавшись к звукам на улице. Крючковатые ветви царапали окна, вода журчала, катясь по черепице, но гром затих. Сдвинув закипающий сюлт с огня, я заколола волосы лунной фибулой и накинула поверх сорочки шерстяную шаль. — Пойду корзинку с морошкой поищу, если ее в лес не унесло.
— Ага. — Солярис даже не повернулся, когда я со скрипом отворила дверь, впуская в хижину промозглый сырой воздух. — Заодно гостя встреть и проводи. Вечно он жалует с закатом, будто никто по ночам не спит, как он.
Я вышла за порог, прикрыла за собой дверь и прислушалась снова. И в самом деле, совы кричали в вязовом лесу, громко хлопали крыльями, будто сами встречали кого-то. На улице резко похолодало, шторм забрал с собой летний зной, оставив лужи, хлюпающие под ногами, да побитые красные маки, только-только успевшие проклюнуться вокруг крыльца. Даже стеклянные огни, развешенные
Я улыбнулась. Поймала пальцами рыжее перо, плывущее по воздуху мимо, и вернула его владельцу, когда забралась на перила рядом.
— Грозы нынче зачастили, — сказал Совиный Принц, вскинув золотой клюв к небу.
— Как и ты, — ответила я.
— Наверное, тоже ждут, чтоб здесь их угостили.
— Я готовлю сюлт, а не вино.
— Что ж, печально. Тогда нам придется пить мое.
Принц снял свою маску с искусной резьбой, отложил ее в сторону и подал мне пригоршню оранжевых ягод. По плечам его рассыпались такие же золотые, как одежды, волосы, и птичьи крылья раскрылись у меня над головой, пряча от дождя — тот пошел опять. Мы разговаривали до тех пор, пока он не закончился, и небо над семью холмами не окрасилось в розовый цвет, как то клубничное вино, что мы пили каждую нашу встречу весь прошлый век, этот и следующий.
Все эпохи, что я жила и продолжала жить вместе со своей семьей, богами и туатом Дейрдре.
Глоссарий
Королевский путеводитель
Знаменитый культурно-исторический трактат Круга «Память о пыли», в котором излагаются законы жития и древняя история, состоит из нескольких частей — новых и старых. Некоторые из новых частей написаны самими правителями — любой из рода Дейрдре имеет право вписать в «Память о пыли» то, что считает нужным. Так, после своего восшествия на престол королева Рубин пополнила королевский путеводитель теми знаниями, которые собрала в ходе странствий.
В расширенной версии королевского путеводителя, прикрепленной ниже указом Руки Совета, вы найдете еще больше информации о жизни, быте и традициях Круга, а также получите ответы на всевозможные вопросы. Обращайтесь к путеводителю, если таковые появятся, и помните, что мудрый правитель никогда не упустит возможность узнать что-то новое.
Религия и поверья
Жители Круга свято верят, что несколько тысячелетий тому назад, еще до появления первых королей и королев, боги из сида избавили их от различных чудовищ и болезней. Всего этих богов четверо:
• Совиный Принц — хранитель Востока, покровитель ученых, мудрецов, деятелей искусства и всех преступников.
• Кроличья Невеста — хранительница Запада, покровительница крестьян, земледельцев, новорожденных детей, целомудренных дев и влюбленных.
• Волчья Госпожа — хранительница Севера, покровительница вёльв, матерей и всех женщин, в коих от природы течет сила сейда.