Кристиан

Тюрина Елена Александровна

Подстрочный перевод:

Наш отец, который на небесах,

пусть святится твое имя.

Пусть придет твое царство.

Пусть будет твоя воля,

как на небе, <так> и на земле.

Наш ежедневный хлеб дай нам сегодня

и прости нам наши долги,

как

и мы прощаем нашим должникам.

И не вводи нас в испытание,

но освободи нас от зла/злого.

Аминь.

Глава XX. Помолвка Софи, крещение Маны и трудности семейной жизни

Утро дня, в который должна была состояться помолвка, выдалось удивительно жарким и солнечным. Софи стояла посреди комнаты в одной батистовой сорочке. Ее густые каштановые волосы свободно лежали на плечах и спине крупными локонами. Вокруг суетились служанки, готовящие для юной госпожи наряд и украшения.

Злoсть нa отца, заставившего ее выйти замуж за незнакомого мужчину, eщe нeдaвнo нaпoлнявшaя eе, кудa-тo улeтучилaсь. Нa смeну eй пришлo вoлнитeльнoe прeдвкушeниe чeгo-тo нoвoгo. Дeвушкa сaмa сeбe удивлялась. Когда одна из субреток поднесла к ее шее изысканное украшение и приложила к коже, Софи выдохнула, плечи ее передернуло судорогой удовольствия.

– Это колье – подарок вашего будущего супруга, – заметила служанка.

Все залы и комнаты особняка были украшены живыми цветами и лентами. Весь дом был наполнен благоуханием… и суматохой.

Швеи, довольные своей работой, завершали последние штрихи, украшая наряды мадемуазель де Вард, предназначенные для сегодняшнего мероприятия. Из кухни распространялся великолепный аромат изысканных блюд, сновала туда-сюда челядь с бочонками вина, подносами и корзинами.

В отличие от немного растерянной Софи ее матушка была удивительно спокойна. Она уверенно раздавала указания и строго следила за их тщательным выполнением.

Едва мадемуазель де Вард облачили в платье, как она бросилась к стоявшему на столике подносу и взяла крошечное пирожное, а затем еще одно. Девушка еще ничего не ела, хотя ее разбудили на рассвете. Не хватало встретить жениха урчанием в животе.

Перед столь значимым мероприятием Софи волновалась и хотела хоть немного побыть наедине с собой. В суете последних приготовлений никто не обратил внимания на то, как главная виновница торжества сбежала на балкон подышать воздухом. Оказалось, что к особняку как раз в этот момент подъезжает карета маркиза де Локонте. Именно он, тридцатисемилетний богатый и влиятельный вдовец должен был стать мужем юной Софи. Поэтому практически вся прислуга поспешила встречать гостя или глазеть на него.

Софи видела жениха на портере, но вышедший из кареты мужчина не очень походил на свое изображение. Его темные волосы ниспадали из-под шляпы на широкие плечи и прямую спину. Бежевый камзол, хорошо подчеркивающий подтянутую крепкую фигуру и царственную осанку, был расшит драгоценными каменьями и украшен кружевами. На лице маркиза не отражалось ни одной эмоции, взгляд был проницательным и холодным, но при этом столь мужественное лицо не могло оставить равнодушной ни одну особу женского пола. Софи вспомнила, как кто-то говорил ей, будто этот человек прошел через суровые испытания,

но никогда не рассказывал о своей прошлой жизни.

В какой-то миг юная невеста вздрогнула, очнувшись от задумчивости и ощутив на себе пристальный взгляд серых глаз. Она не успела вовремя скрыться в комнате, поэтому маркиз, подняв голову, остановился на ступеньках и глядел на нее. Oни встрeтились взглядaми и слaбo улыбнулись друг другу. Oпрeдeлeннo, мeжду ними прoбeжaлa искрa – решила девушка…

Мана перешла в католичество. Крещена она была под именем Анна-Мария. Графиня де Вард сама выбирала имя будущей невестке, поэтому назвала девушку Анной в честь своей матери. Исповедь и причастие дались японке нелегко. Она немного освоила французский, но почти не знала латынь. Да еще и постоянные сомнения, правильно ли она делает, гложили княжну. С детства ее учили поклоняться японским богам – великой богине Аматэрасу, освещающей землю, ее младшему брату – богу Луны Цукиеми, богу грома и молнии Райдзин и богу ветра Фудзин… А теперь она должна верить в единого Бога и поклоняться ему.

Девушка с трепетом вложила свою руку в руку Кристиана де Брионе на венчании, гораздо менее пышном, чем помолвка Софи. Вряд ли Ихара догадывался, что уже давно был предметом ее девичьих грез. Когда пара вышла из собора, лица обоих озарили лучистые светлые улыбки. Княжна боялась выпустить руку новоиспеченного супруга, словно думала, что все происходящее может закончиться, как сон. Молодой барон де Брионе нарочно решил пренебречь некоторыми длинными церемониями, ведь нужно было успеть до отправки в Японию. Юноша каждый вечер встречался с королем и его министрами, получал указания и советы. Людовик передал Токугаве богатые подарки, в числе которых были редкие европейские книги, кружева, ткани, шпага, эфес которой украшали рубины.

… Вечером Ману охватила паника. Она так долго ждала этого, но теперь ее стало пугать то неизвестное, что должно было с ней произойти. В поисках поддержки новоиспеченная баронесса де Брионе направилась в апартаменты тетушки. Шинджу лежала на софе. Эту привычку вальяжно возлегать на подушках воспитанная в строгости японка подсмотрела у местных дам. Девушка прилегла рядом.

– Я была несправедлива к тебе, Манами, – сказала Шинджу.

– На тебя столько всего свалилось… – участливо произнесла баронесса.

– А я вымещала всю свою злость на тебе… Прости, – госпожа Хоши раскрыла объятья и племянница приникла к ней.

– Ты возвращаешься в Японию?

– Наверное.

– Значит, тебя обрадует моя новость! Я и Ихара едем с тобой! И что бы там нас не ждало, я верю, что, в конце концов, все будет хорошо!

– А я не очень в это верю.

– Надо стараться верить! Наши сердца зовут нас туда, и мы найдем храбрость вернуться!

В это время Ихара сидел в кабинете отчима и с безучастным выражением на лице выслушивал его наставления.

– С невинной девушкой нужно быть осторожным и очень нежным, ни в коем случае не проявлять грубость и нетерпение. Иначе напугаешь. И лучше потуши свечи, перед тем как обнажиться.

Борясь со смущением и стараясь придать голосу спокойной уверенности, Кристиан пожал плечами.

– Хорошо, но она уже в-видела меня без одежды.

– Когда? – изумился граф.

– Д-долгая история, – махнул рукой его пасынок.

Самурай никогда не стеснялся собственной наготы, но все же данное предупреждение показалось ему уместным. Мана – такое дитя! Она и правда может испугаться.