Кристиан

Тюрина Елена Александровна

Приближающая ночь заставляла все сильнее трепетать сердце юной баронессы. И когда после праздничного ужина служанки пришли вместе с ней в спальню, чтобы помочь девушке разобрать прическу, расчесать волосы и надеть сорочку, Мана и вовсе была готова рухнуть в обморок. Нет, ее пугало не то, что посторонние люди видят ее обнаженной, к этому она привыкла, живя в княжеском дворце. Просто то, что казалось ей несбыточным или очень далеким, неумолимо надвигалось на нее чем-то неведомым и волнующим.

Слуги нарочно оставили в спальне лишь несколько свечей, чтобы приятный полумрак усилил романтическую атмосферу. Когда за дверью раздались легкие шаги и она открылась, сидевшая на кровати Мана, кажется, еще быстрее стала перебирать пальцами прядь волос. Ихара тоже был одет в

длинную рубашку, девушка в который раз удивилась здешним несколько чудным традициям.

Когда супруг приблизился, она поднялась ему на встречу, обняла за шею и позволила себя целовать. Так он еще никогда не целовал ее! Когда молодой человек потушил свечи, она была благодарна ему за эту тактичность.

Баронесса плохо помнила, что было дальше. Лишь когда ощутила боль в промежности, в панике вскрикнула, и, уже плохо контролируя себя, принялась отталкивать супруга, изо всех сил колотя его по плечам, груди, животу, упираясь в его бедра коленями.

– Отпусти! – выдохнула Мана. – Сейчас же отпусти меня!

Кажется, Ихара ожидал чего угодно, но только не этого. Девушка не слышала его шепота, нежных слов, не ощущала мягких касаний. Ею овладел панический страх.

Самурай откатился в сторону, какое-то время он лежал неподвижно, положив руку под голову и глядя в потолок, в то время как Мана свернулась калачиком почти на самом краю кровати. Лишь когда он вдруг покинул ее комнату, она осознала весь ужас произошедшего, поняла, как его обидела. С самого детства ее учили быть покорной тому, кто станет ее супругом, а она повела себя как дикарка.

Утром баронесса в панике металась по комнате, не зная, что делать дальше и не смея покинуть свое убежище. Ей казалось, что уже весь дом наслышан о произошедшем, и едва появившись на людях, она будет осмеяна. Анализируя поведения Ихары, девушка сделала вывод, что он не был зол, ведь когда уходил, пожелал ей спокойной ночи и мягко поцеловал в висок. Значит, все можно исправить. Да и не может же она сидеть в спальне вечность!

Уже почти успокоившись, Мана вышла на балкон и сразу же ее взгляд наткнулся на стоявших внизу супруга и тетку. Ихара был одет в костюм песочного цвета, сшитый по последней французской моде, а его длинный волосы были по привычке собраны в хвост. Шинджу в своем оливковом кимоно казалась сегодня непривычно оживленной и в момент появления Маны как раз над чем-то смеялась. Со стороны они выглядели, как муж и жена… Мана закусила губу. Барон де Брионе первым заметил движение на втором этаже и, подняв голову, кивнул супруге. Та улыбнулась и помахала ему рукой, стараясь вести себя непринужденно. Вроде бы в выражении его лица и поведении не было заметно особых перемен. Но вот с чего же так хохочет ее тетушка? Ману вновь стали терзать мрачные мысли.

На самом деле Шинджу, конечно же, не могла знать подробностей прошедшей ночи. Она рассказывала Кристиану, как прошел ее последний бал при дворе. К слову, он ознаменовался неожиданным событием. Еще направляясь во Францию, она мечтала познакомиться со знаменитым баснописцем Лафонтеном. И вот это произошло. Тот даже подарил ей свою новую книгу. Но кто был действительно расстроен скорым отъездом японки, так это герцог де Роган.

– Вы покидаете нас? – с сожалением спросил он. – Очень жаль, что нам так и не удалось узнать друг друга получше. Мне бы хотелось познать Японию, а вам бы я открыл Францию.

Следующей ночью Мана с нетерпением ждала супруга, но Ихара не пришел. Оказалось, воин почти до утра был на встрече короля Франции и японской делегации. Мана не могла уснуть и беспокойно металась в постели. Девушка даже всплакнула и лишь на рассвете забылась сном.

В следующую ночь в особняке были гости – многочисленные друзья графа и графини де Вард, – и молодым супругам было бы неуважительно уйти посреди вечера. Да Ихара и не стремился к этому, насколько смогла понять баронесса. Он вообще в эти дни редко попадался ей на глаза, и хотя улыбался и беспечно чмокал в щеку, никаких других действий не выказывал. Поэтому прождав его следующим вечером до полуночи, Мана решительно

накинула пеньюар и направилась к комнате супруга. Однако ее ждало разочарование – там никого не оказалось. Теперь девушка была уверена, что знает, где он проводит ночи! Готовая увидеть любовников в объятиях друг друга, юная княжна Иоири со всех ног бросилась к апартаментам тетки. Но выяснилось, что и Шинджу в спальне нет. Лишь из приоткрытой двери расположенного поблизости кабинета графа де Варда лился свет. Быть может, они используют кабинет для свиданий – решила девушка. Когда она распахнула двери, тяжело дыша и сверкая очами, на нее уставилось несколько пар изумленных глаз. За столом, держа в руке бокал с вином, сидел сам граф де Вард, напротив, закинув ногу на ногу, разместился брат графини кардинал. За его спиной, облокотившись на спинку кресла, стоял Кристиан де Брионе. В другом кресле, обмахиваясь веером, сидела Шинджу. Вид растерянной, взъерошенной Маны, одетой в почти прозрачную рубашку и пеньюар, заставил всех удивленно замолчать.

– Гм… – первым опомнился граф. – Сударыня… Извините, что крадем у вас вашего супруга, но…

– Мы слушали рассказы о Японии, – продолжил священник. – Еще несколько дней, и корабль отправится в эту страну. Нам хотелось знать больше об обычаях вашего народа…

Мана в оцепенении стояла в дверях, не зная, что ответить.

– Извините, – пробурчал Ихара, вышел к ней, и, прикрыв за собой дверь, прошептал:

– Идите спать, зачем вы ходите по д-дому, да еще и босиком!

Обстоятельства ли тому виной, или затаенная обида Ихары, но молодые супруги не провели вместе больше ни одной ночи до самого отправления в Японию. Вскоре у самурая просто не находилось времени на то, чтобы побыть с Маной. То его инструктировал король, то матушка желала прокатиться с сыном по Парижу в карете, то кто-нибудь хотел попрощаться с молодым французом, отправляющимся на чужбину. Из-за этого в особняке практически все время были гости.

И вот настал день отправления. В порту стоял невероятный шум. Оттуда как раз выходила галера, груженная бочками с вином. То и дело раздавались звонкие удары плети, звяканье металла, мужская ругань, короткие грубые приказы. Мана и Шинджу, придерживая юбки, вышли из кареты. Ихара ехал верхом. Провожать путников также приехали граф и графиня де Вард, Софи, несколько придворных и даже сама мадам де Монтеспан. Корабль, уже готовый к отплытию, ожидал японскую делегацию и французов в Гавре. Несмотря на продолжающуюся Голландскую войну, а значит и возникающие в связи с этим финансовые проблемы, Людовик не поскупился на подарки и провиант.

Франция так и не стала ей родной, но Мане почему-то хотелось плакать, когда она взошла на борт и посмотрела на стоявших внизу людей. С ними в дорогу также отправлялся молодой священник-миссионер. Девушка уже беседовала с ним, прося пояснить ей непонятные отрывки из Священного Писания. Удастся ли ей когда-нибудь стать настоящей католичкой? Пока баронесса де Брионе не была в этом уверена. Ведь она мысленно просила помощи у Бэнтен – единственной богини-женщины среди японских богов-мужчин[1], приносящей удачу в любви… (1dc0d)

______________________

[1] Имеются в виду семь божеств, приносящих удачу в синтоизме.

Бэндзайтэн (или Бэнтэн) – богиня удачи (особенно на море), мудрости, искусств, любви и тяги к знаниям, изображается в виде девушки с бива – национальным японским инструментом. Первоначально богиня индуизма и буддизма, Сарасвати.

Глава XXI. Возвращение в Японию

Расположившись на футоне в своей каюте, Шинджу размышляла над предсказанием знахарки. Сейчас эти слова казались ей смешными. Неужели кто-то всерьез считает, что после мужа она сможет полюбить другого мужчину, и разве другой ребенок сможет заменить Ясу? Еще недавно она была уверена, что полюбила графа де Варда, но теперь понимала, что ошибалась. Вместе с его исчезновением из ее жизни его образ испарился и из мыслей.