Кристофер
Шрифт:
Винтер перестала сопротивляться, как только я заговорил, и ее рот медленно сложился в милую маленькую букву «О».
Когда она целую минуту ничего не говорила, мои щеки слегка покраснели. Я сказал слишком много?
— Ты действительно говоришь только со мной, правда? — спросила она вдруг.
Я рассмеялся и крепко обнял ее.
— Как я и сказал…
Винтер усмехнулась, но что-то в выражении ее лица меня не устраивало.
— Ты недовольна тем, что я сказал?
Она моргнула несколько раз, ее глаза
— Что? Почему ты думаешь, что эти приятные вещи, которые ты сказал, расстроили меня?
Я пожал плечами. Что, черт возьми, я знал о женщинах?
Вздох сорвался с ее губ, и она положила голову мне на грудь, ее ухо было прямо у моего сердца.
— Мне просто интересно, проснешься ли ты завтра и пожалеешь, что связал себя с кем-то, кого не любишь.
Ну, дерьмо. Я действительно был неуклюжим идиотом.
Одним пальцем я поднял Винтер подбородок, чтобы наши взгляды встретились.
— Малышка, когда я сказал, что знаю, что ты моя, я имел в виду… я должен был сказать, с самого первого момента я знал, что люблю тебя.
Винтер ахнула, и я нежно поцеловал ее, прижимая ее голову к своей груди.
— Оно бьется для тебя, Винтер. Его биение учащается от твоего прикосновения, бьется от волнения, когда ты рядом, и в настоящее время застыло от страха.
Ее глаза стали стеклянными, и она фыркнула, затем нахмурилась, когда поняла до конца мои слова.
— Страх? Чего ты боишься?
Медленно и глубоко вдыхая, я полностью открылся Винтер, молясь, чтобы она не растоптала мое сердце.
— Боюсь, ты не чувствуешь того же.
Широкие голубые глаза в шоке уставились на меня, затем она обняла меня и прижалась своими губами к моим. Поцелуй был неожиданным, и я, потеряв равновесие, отступил на несколько шагов, прежде чем повернуться так, что оперся на кирпичную стену. Прежде чем я успел продолжить, она отстранилась и улыбнулась так ярко, что солнце казалось тусклым в сравнении с ней.
— Я тоже тебя люблю!
— Спасибо, блядь, — пробормотал я, прежде чем смять ее губы в еще одним восхитительным поцелуем, из-за которого я был в нескольких секундах от того, чтобы сорвать с нас обоих одежду и скрепить нашу любовь своей спермой в ее киске. В моем мозгу осталось ровно столько крови, чтобы понять, что мы были на людях, и никто, кроме меня, не должен видеть мою жену голой.
Рыча от нетерпения, я разорвал поцелуй и поднял Винтер, чтобы перекинуть ее через плечо. Затем я протопал через заднюю дверь задания.
Винтер рассмеялась и дернула меня сзади за рубашку.
— Куда мы идем, сумасшедший?
— Куда-нибудь, где я могу воспользоваться сексуальным телом моей жены и убедиться, что она забеременеет.
Я прошел мимо бара, объясняя это Винтер, и густые брови Джо скрылись за линией роста волос. Потом он начал смеяться и покачал головой.
— Вы, парни,
Он был прав. Как только я нашел подходящую женщину, я сделал ее своей еще до того, как она поняла, что происходит. Конечно, мои родители познакомились не по сумасшедшей схеме. С другой стороны… сумасшедший план моей мамы оказался лучшим, что когда-либо случалось со мной.
Эпилог 1
Винтер
— Сегодня мы увидим нашего ребенка. — Я подпрыгивала на пассажирском сиденье грузовика, когда Кристофер въехал на стоянку здания, в котором находился кабинет моего акушера, заслужив неодобрительные взгляды моего мужа. Он поднял свою защиту на совершенно новый уровень с тех пор, как тест на беременность, который я сделала две недели назад, оказался положительным. Похлопав себя по все еще плоскому животу, я проворчала. — Мой ремень безопасности пристегнут, а ты едешь с ограничением скорости. С нами ничего не случится.
— Лучше, черт возьми, не надо. — Он протянул руку, чтобы сжать мое бедро после того, как припарковал грузовик. — Ты и наш маленький арахис — центр моего мира, сладенькая.
— Ты тоже для меня все.
Мои глаза наполнились слезами, и я всхлипнула. Я была только на шестой неделе беременности, но гормоны уже делали меня более эмоциональной, чем обычно.
Кристофер отстегнул ремень безопасности и наклонился, чтобы провести большими пальцами по моим щекам, прежде чем коснуться губами моих.
— Ты знаешь, меня убивает, когда ты плачешь.
Я одарила его улыбкой, сквозь слезы.
— Тебе не о чем беспокоиться. Это слезы счастья. Из-за моего волнения по поводу УЗИ и того, что ты был таким чертовски милым, у моих гормонов не было шансов.
Я с нетерпением ждала этой встречи, с тех пор как доктор сказал, что еще слишком рано делать УЗИ, когда Кристофер затащил меня туда на следующий день после того, как мы увидели эти две розовые полоски. На четвертой неделе беременности доктор Джонс мог только подтвердить беременность, проверить мое общее состояние здоровья и сообщить нам дату родов. Но сегодня должно было быть гораздо интереснее.
— Я постараюсь не быть придурком, пока мы там, — предложил он, подмигнув.
Я фыркнула и покачала головой.
— Как будто ты когда-нибудь мог быть грубым со мной.
Его карие глаза были абсолютно серьезными, когда он прорычал:
— Никогда.
Я смотрела, как он выходит из грузовика и поворачивается ко мне, зная, что он верен этой клятве всеми фибрами своего существа. Кристофер был груб со всеми остальными, но со мной он был мил, как плюшевый мишка. Мой собственный нежный великан.