Критский бык (др.перевод)
Шрифт:
— Сын для него все. Дело в том, что его жена утонула, когда мальчику было всего лишь десять лет. С тех пор он живет только для сына.
— Он любил жену?
— Он боготворил ее, — сказал полковник и насупился. — Все обожали ее. Она была самой очаровательной женщиной из всех, которых я когда-либо встречал. — Он помолчал немного и неожиданно резко обратился к Пуаро: — Хотите взглянуть на ее портрет?
— С удовольствием, — согласился Пуаро.
Фробишер отодвинул стул и встал.
— Я пойду покажу кое-что господину Пуаро, — громко сказал он,
Адмирал сделал неопределенный жест. Тяжело ступая, Фробишер пошел по террасе. Пуаро последовал за ним. На мгновение лицо Дианы утратило маску веселья и приобрело вопросительно-ожидающее выражение. Хью тоже поднял голову и внимательно посмотрел на маленького человека с большими черными усами.
Пуаро последовал за полковником Фробишером. Вначале, когда он вошел в дом после солнечного света, ему показалось, что там так темно, что он не сможет отличить один предмет от другого. Но постепенно, освоившись в полумраке, он увидел, что в нем много красивых антикварных вещей.
Полковник привел его в картинную галерею, которая находилась в другом конце дома. На стенах висели портреты умерших и погибших Чандлеров со строгими или веселыми лицами. Мужчины были в придворной одежде или в морской форме, женщины — в атласе и в жемчугах.
Наконец Фробишер остановился у одного из портретов в конце длинного зала.
— Ее рисовал художник Ориен, — резко произнес он.
Они стояли перед портретом высокой молодой женщины с золотисто-каштановыми волосами и жизнерадостным лицом. Она держала за ошейник борзую.
— Мальчик — вылитая она, не правда ли? — спросил полковник Фробишер.
— В какой-то степени да, — уклончиво ответил Пуаро.
— Он не унаследовал ее нежность, ее женственность, но это естественно. Он ведь мужчина, но вот во многом…
Он замолчал.
— Жаль, — продолжил он после некоторой паузы, — что от Чандлеров он унаследовал то, без чего мог бы прекрасно обойтись…
Некоторое время они молчали. В воздухе, казалось, витала грусть, как будто все умершие и погибшие Чандлеры сокрушались, что в их крови заключалось проклятие, которое помимо их воли и желания время от времени передается по наследству.
Пуаро повернулся к своему собеседнику. Полковник Фробишер все еще стоял и смотрел на портрет прекрасной молодой женщины с собакой.
— Вы ее хорошо знали? — мягко спросил Пуаро.
— Мы вместе росли, — отрывисто ответил Фробишер. — Когда ей было шестнадцать лет, я отправился служить младшим офицером в Индию… Когда же я вернулся, она уже была замужем за Чарлзом Чандлером.
— Значит, вы его тоже хорошо знали?
— Чарлз — мой старый друг, — ответил полковник и с вызовом добавил: — Он всегда был и остается моим лучшим другом.
— Вы с ними часто виделись после его женитьбы?
— Почти каждый свой отпуск я проводил у Чарлза и Каролины. Это — мой второй дом. У них всегда была приготовлена комната для меня. — Он расправил плечи и неожиданно, набычившись, выставил вперед голову. — Поэтому-то
И снова тень трагического на некоторое время окутала их обоих.
— А что вы обо всем этом думаете сами, полковник? — поинтересовался Пуаро.
Полковник Фробишер некоторое время стоял не двигаясь. Брови его снова в задумчивости сошлись на переносице.
— Что я думаю обо всем этом? — переспросил он. — Чем меньше сказано, тем лучше. И вообще, господин Пуаро, честно сказать, я не совсем понимаю, почему вы занимаетесь этим делом. Я не понимаю, зачем Диана втянула вас в это дело и что вы собираетесь здесь делать.
— Вам известно, что помолвка Дианы Маберли и Хью Чандлера расстроена? — спросил Пуаро, не обращая внимания на тон полковника.
— Да, известно.
— И вы знаете, из-за чего?
— Этого я не знаю, — решительно ответил Фробишер. — Молодежь решает такие дела сама. И не мое это дело — вмешиваться в их отношения.
— Хью Чандлер сказал Диане, — пояснил Пуаро, — что свадьба не состоится, потому что он сходит с ума.
На лбу полковника выступили капельки пота.
— Зачем нам обсуждать эту проклятую тему? — резко бросил он. — Вы думаете, что сможете что-либо сделать? Хью поступил правильно, чертяка. Это не его вина… наследственность… мозговые клетки. Но раз он об этом знает, что еще ему оставалось делать, кроме как расторгнуть помолвку. Это, по-моему, единственный выход.
— Если бы я смог в этом убедиться…
— Можете мне поверить.
— Но вы мне ничего еще не рассказали.
— Я повторяю вам, что не хочу обсуждать эту тему.
— Почему адмирал Чандлер заставил сына оставить службу на флоте? — снова не обращая внимания на тон полковника, спросил Пуаро.
— Потому что это — единственно правильное решение.
— Почему вы так считаете? — настаивал Пуаро.
Фробишер отрицательно покачал головой.
— Не связано ли это с убитыми овцами? — тихо, но настойчиво продолжал Пуаро.
— Так вы и об этом знаете? — сердито проворчал полковник.
— Мне об этом рассказала Диана.
— Ей следовало бы помолчать об этом.
— Она считает, что это не связано с Хью.
— Она ничего не знает.
— Чего она не знает? — настаивал Пуаро.
— Раз вы настаиваете, — раздраженно начал полковник Фробишер. — В ту ночь Чарлз услышал шум и подумал, что кто-то забрался в дом. Вышел посмотреть. В комнате сына горел свет. Когда он вошел в комнату, то увидел, что Хью мертвецким сном спит на кровати… в одежде. Одежда в крови. Таз в комнате тоже полон крови. Отец не смог его разбудить. На следующее утро все узнали, что чьи-то овцы были найдены с перерезанным горлом. Стали расспрашивать Хью. Мальчик ничего об этом не знал. Не помнил, выходил ли он из дома, а около двери его комнаты стояла его обувь, вся в грязи. Не смог объяснить, откуда в тазу кровь, ничего не мог объяснить. Он не знал, понимаете, ничего не знал и ничего не помнил.