Кривич

Забусов Александр

– Чего, застыл?
– глядя на онемевшего парня, спросил Андрюха.
– Рот прикрой, муха залетит.

– Ты кривич?
– последовал вопрос.

– С чего ты взял, отрок?

Парень, молча, стянул через голову свою рубаху, пропахшую потом, с потеками чужой и своей крови, оставшись в портах. Андрей увидел на его предплечье татуировку. За исключением некоторых мелочей, татуаж выбитый на коже Веретеня, повторял знак принадлежности к военной разведке России: летучая мышь расправила крылья над земным шариком. Только у Ищенко наколот на коже текст под эмблемой: "ВР ГРУ ГШ",

а у парня текст отсутствовал. Андрей сделал свою наколку еще "зеленым" лейтенантом. Теперь и знак заменили на гвоздику и ГРУ уже не то, что было раньше, а поди ж ты, в одиннадцатом веке встретил коллегу.

– Ты тоже...?
– вырвалось из уст Андрея.

– Дед Людослав сказал как-то, что моя судьба переплетется с судьбой человека из рода кривичей, а узнаю я его по родовому знаку на плече.

Справившись с мимолетной растерянностью от облома встречи с современником в этом богом забытом погосте, весело сообщил новому знакомцу:

– Так что, будем знакомы - боярин Андрей. Ты не стой столбом, и не таращись на меня, как на новую гривну, в предплечье древко торчит, поверь, ощущения не из приятных. Наконечник стрелы ты обломил, оперенье тоже, теперь тащи из раны остачу, да рану замотай.

Так и познакомились. Оставшиеся в живых защитники Ряшиц, как-то между делом рассосались по своим ведомым только им стежкам-дорожкам, оставив новых друзей на попечение друг друга. В лесу друзья разыскали их с Романом лошадей, сохраненных домовым на пару с дворовым. По лесным тропам, неплохо известным Веретеню стали выбираться к большому тракту, попутно завернули на старое капище.

Страдая от полученных ран и ушибов, от сотрясения мозга, не обращая внимания на боль, Ищенко за седмицу осилил дорогу. Увидев за березовым редколесьем густую дубраву, даже огорчился.

– С чего ты взял, что святилище Велесово обязательно должно быть в овраге, в сыром и тёмном месте?
– подъезжая к священному месту, удивился Веретень предположениям товарища, его упреку на то, что Сусанин мол, завел их не туда, куда должны были попасть.
– Велес - он же Сварожич, он царствует во всех мирах. И место для святилища Велесова определяют по наличию признаков в том или ином месте силы Велесовой, - сосновый бор, дубрава или ельник, а первый из них - высокое, солнечное и сухое место, а поблизости гнезда семейства воронов.

Словно в подтверждение слов Веретеня, с ветвей пока еще далекой дубравы сорвалась небольшая стая черных птиц, оглашая округу характерным гомоном.

– А вот и подтверждение моей правоты!
– парнишка указал рукой на воронью стаю.

Кривич со скепсисом посмотрел в небо, хмыкнул:

– Так, вроде бы, сам Велес темный бог?

– Что значит, темный бог? Боги русские не берут ни жертв людских, ни животных, только плоды, овощи, цветы и зёрна, молоко, питную сурью, на травах забродившую, и мёд, и никогда живую птицу, рыб.

Людослав заставлял наизусть заучивать строки из Велесовой книги.

– Слушай, как родовичи могут обратиться к нему словесами!
– Закрыв на мгновенье глаза, Веретень процитировал, непонятные для Ищенко, откуда-то взятые изречения.
– "Мы молим Велеса, отца нашего, чтобы он вознёс

в небо коней Сурьи, чтобы Сурья взошла над нами вращать вечные золотые колеса. Ибо она и есть наше Солнце, освещающее дома наши, и пред ней бледен лик очагов в наших домах". Понял теперь? Так какой же он темный? Эх, сам ты темнота! В потемках ходишь по земле предков. Узнал бы твой прадед про то, что ты крещен...! Те-емны-ый! Сам ты темный! Да, Велес хозяин Царства Мёртвых, но сам он - Сварожич, один из Солнечных Богов.

Тут же на память пришлись сказанные когда-то Анной слова в пользу славянских богов: "В нашей недавней истории, в Великой Отечественной войне, в битве под Москвой, когда сил Перуновых было недостаточно, чтобы остановить силы инородных захватчиков, на помощь Перуну пришёл генерал Мороз, который обездвижил противника, вморозил его в поля заснеженные, лишил его силы воинской, а там уже подоспели и силы Перуновы, - дивизии воев из Сибири, и враг был разбит. Мороз - одна из ипостасей Велеса. И он всегда помогает нам как наш предок. Он наш помощник и защитник от ворогов Земли-Матери нашей". Андрюха всегда был разгильдяем и скептиком и к словам подруги тогда отнесся с недоверием.

– Вон там, в дубраве, родовое капище. Моего рода нет, а оно есть. Там сегодня и заночуем, ежели боги позволят. Теперь уж мало кто помнит о нем.

– Тогда тронулись. Чего на дороге стоять? Вон и солнце скоро за макушки деревьев зайдет.

Заветной тропинкой под сенью вековых дубов, Веретень повел старшего к капищу. Весь короткий путь оба молчали, каждый думал о своем. Вымотанных долгой дорогой лошадей вели в поводу. Тропинка наконец-то уперлась в открытые ворота, огражденного двора, изгородь в нем составляла частокол. Войдя в старые, побитые временем и непогодой ворота, остановились. Во дворе с обеих сторон давно нехоженой площади, прямо из земли, утопая в высокой траве, возвышались рубленые истуканы, судя по виду простоявшие здесь не одну сотню лет. Справа от ворот нашла свой приют небольшая избенка, на первый взгляд имевшая еще прочную крышу.

– Приветствую вас, боги славянские. Пустите переночевать? Мы вас особо не побеспокоим.
– Не дожидаясь дальнейших объяснений спутника, подняв руку в приветствии, вымолвил Ищенко, обращаясь к замшелым истуканам, поймав на себе осуждающий взгляд Веретеня.

Ответом ему была тишина, только сквозняк из-за частокола принес непонятно откуда взявшийся обрывок осеннего тумана. Он как облачко, похожее на футбольный мяч, проплыл над подворьем, проскользнув у самых лиц пришлых, наверное, не прошеных гостей, изменил направление, двинулся к одному из истуканов, и распался, будто его и не было.

– Ну что ж, молчание - знак согласия.

– Глупость изрек!
– пожурил напарник.
– Ты же видел, над чуром Велеса облачко? Это скотий бог к нам милость проявил. Дозволяет родовичам своим остаться в обители.

– Ну да, ну да. Все остальные боги, надо думать, тоже дают добро на то, чтоб и лошади попаслись на заброшенной площадке капища.
– Констатировал сотник.
– Давай-ка, расседлывай живность, найди из чего лошадок напоить, колодец я уже заметил. Глянь, чиста ли в нем вода?