Кривое зеркало
Шрифт:
Галина Хороль слушала дочь молча, не перебивая, мысленно поражаясь тому, насколько изменилась ее дочь за последний год. От ребенка, которого прошлой весной интересовало лишь то, приедет ли ее любимая группа на гастроли, не осталось и следа. В голосе появились стальные нотки отца, а в суждениях много непростых вопросов. Замуж бы ей да ребенка родить, глядишь - отвлеклась бы от ненужных мыслей.
– Даш, папа знает ситуацию. Хорошо, что хотя бы часть обещаний выполняется. Я ему передам, он будет рад за тебя. Как с квартирой определишься, скажешь, хорошо? Мы, может, денег подкинем.
– Мам! Даже не начинай. И вообще,
Галина невесело усмехнулась.
– Даш, ты сама себе ответь на простой вопрос. Отец что не занимался бы всем этим, не предложи Россия льготы?
– Занимался…
– Вот именно. Поэтому не заморачивайся. Есть и хорошо.
Вот и весь разговор.
На работе Даша честно отпахала остаток дня, вспомнив о том, что не обедала, ближе к семи. Выпила чай со сгущенкой и посидела несколько минут в тишине. Оказывается, на то, чтобы идти домой, силы тоже нужны.
Звякнул колокольчик. В приемной послышался баритон Юрия Олеговича.
«Где его медсестру носит?»– Даша поднялась с диванчика и вышла узнать, не нужна ли помощь.
Как оказалось, помощь нужна и срочно. Приехала заводчица с беременной сукой французского бульдога. Они были с утра у Юрия Олеговича и плановое кесарево назначили на понедельник, но полчаса назад у собаки отошли воды с кровью и зеленой слизью, пришлось хозяйке все бросать и ехать к ветеринару.
– Дарья Григорьевна, готовьте операционную, - бросил Юрий Олегович, доставая карточку и рассчитывая дозировку наркоза.
***
Пришла домой Даша в десять. Хотелось сесть в коридоре и умереть, но еще больше хотелось есть. Чашка кофе и чашка чая за весь день на ногах – катастрофически мало. От жалости к себе защипало в носу.
«Так, квашня. Поднимайся ужинать, в душ и спать»,– заставила себя оторваться от пола Даша. Помыла руки и пошла на кухню. Открыла холодильник. Из ее продуктов там стояли только сыр-намазка и хлеб в пакете. Достала хлеб и полезла в шкафчик с консервами. Нашла банку перловой каши с мясом, обрадовалась ей, как родной, взяла открывашку и попыталась вскрыть банку. Нож соскользнул и порезал палец.
– Да шшштоб тебя!
– зашипела Даша.
– Мясо с кровью делается не так, - заметил вошедший на кухню Влад. – Дай, открою.
Даша молча положила консервный нож, отошла, выдернула из стоявшей на столе пачки салфетку, прижала рану и села на стул. Влад взял банку.
– Что это? Перловка? Жуть какая! – он сочувственно посмотрел на соседку, та была нежно-серого цвета. – С армии терпеть не могу перловку, только в рассольнике она более-менее съедобная.
– По фигу, это первая еда за сегодня.
Влад снова глянул на Дашу. Та сидела, опершись на стену, глаза закрыты, под глазами тени, волосы из хвоста выбились, образуя на голове кавардак.
– Нельзя же так, - Влад отставил в сторону консерву и полез в холодильник за кастрюлей с супом. – У вас что, обеда нет?
– Теоретически есть. Но с утра и до обеда я сдавала документы на гражданство. Потом пришла на работу, а там аврал, Миша зашивается. Не буду же я есть, когда мой врач пашет. В шесть вечера он волосы назад, на коня своего железного вскочил и помчался к девушке. Псих. Ему на пары завтра к восьми, а он… - Даша, так и не открывая глаз,
– Потом чистила кабинет, проверяла ребят, что на ночевку у нас остались. Собралась уже домой, как пришла тетка с бульдогом. Пришлось кесарить экстренно. Врач дежурный не вовремя решил вспомнить, что я не просто медсестра, но в перспективе еще и полноценный ветеринар. Дал оперировать под его(своим) руководством, кажется, у меня до сих пор руки дрожат.
– Держи, - Влад поставил перед Дашей тарелку. Та открыла глаза и уставилась на исходящее паром блюдо.
– Что это?
– Суп, с гречкой.
Даша моргнула, Влад подал ей ложку, придвинул свою тарелку и сел рядом.
– Ешь.
– Спасибо.
– Пожалуйста. Как там твой палец? Шрама не будет?
– Нормально, не кровит уже. А шрамом меньше или больше - не велика разница. И так все руки собаками покусаны да котами поцарапаны.
Белые и розовые отметины на Дашиных предплечьях Владислав заметил еще в их первую встречу. И вот сейчас взглянул на тонкие руки с отметинами и передернул плечами. Собак он не любил.
От Даши не укрылись ни движение, ни взгляд, она поспешно опустила рукава водолазки и принялась за суп. Влад понял, что смутил девушку и поспешил объясниться.
– Я про то, что это просто ужасно столько раз быть собаками покусанной. Мне и одного хватило, чтобы держаться от них подальше, а ты каждый раз снова и снова подходишь к этим животным.
Даша улыбнулась.
– Они не виноваты, что им больно.
– А тебе разве не больно? Меня зимой через куртку драли и то.
Даша сощурилась. Спросить - нет? Наконец решилась.
– Это стая была?
Влад поморщился, подумал, не перевести ли разговор на другую тему, но нет, ответил:
– Да. Мне четырнадцать лет было, я зимой вечером с тренировки возвращался и возле нашего кинотеатра на стаю собак напоролся. Представляешь, центр города, огни кругом, людей не так чтобы мало. Вообще, не думал, что может что-то случиться, а тут из дворов пятиэтажек с лаем вылетает целая свора. Окружили, сумку подрали, куртку, джинсы в лапшу. Меня мужик отбил, помню только, что он от меня собаку отогнать пытается, а я в ее ухо зубами вцепился и не пускаю. Кровищу еще помню, как в ботинке хлюпала, когда он меня домой к матери вел. Потом как орал, чтоб она джинсы не резала. Они классные такие были, с утеплителем…- Влад усмехнулся воспоминаниям и поднял глаза на соседку, та опустила голову и беззвучно плакала. Слезы падали в суп, словно капли дождя в лужу.
– Эй, ты чего? Соль бы попросила и дело с концом, зачем суп разбавлять?
Плечи Даши дернулись, она всхлипнула и замотала головой.
– Не надо соль, простите.
– Не за что извиняться, сама суп испортила, самой и есть.
Даша улыбнулась этой незамысловатой шутке, вытерла лицо рукой и, глядя в сторону, тихо произнесла:
– Это люди виноваты и их безответственность. Кто-то оставляет своих питомцев, кто-то отпускает на ночь побегать без поводка, а потом они теряются, размножаются, дичают и начинают представлять опасность.