Кризис чёрного флота-3: Испытание тирана

Кьюб-Макдауэлл Майкл П.

— Ты не была бы человеком, если бы не испытывала таких чувств.

— Но я могу позволить чувствам управлять мной. Сейчас я не знаю, что делать — сражаться или уступить.

— А что ты хотела бы делать?

— Прежде всего, я хотела бы вернуть Хэна и заставить йевет заплатить за все.

Мон Мотма сказала:

— Когда врагом был Император, ты была готова рискнуть всем, и ты пожертвовала многим за свои принципы.

Лейя покачала головой.

— Сейчас я снова должна чем-то пожертвовать, но я менее чем когда-либо готова это сделать.

Мон Мотма понимающе кивнула.

— Когда мы молоды, мы чувствуем себя бессмертными. Двадцать лет войны не прошли бесследно. Сейчас мы сильнее цепляемся за жизнь,

за любовь, потому, что теперь мы знаем, как легко это потерять.

Лейя встала с кресла и подошла к прозрачной стене.

— Да, сейчас передо мной стоит тот же вопрос. Чем я готова рискнуть ради своих идеалов? И чего стоит моя вера в них, если ради их защиты я не готова рискнуть всем?

Мон Мотма твердо сказала:

— Принимая решение, ты должна исходить из уверенности, что наши основания справедливы и наши намерения достойны. Но в Корусканте, в Сенате этого мало. Эту уверенность ослабляют компромиссы, столь обычные для демократии. Справедливость уступает желанию достигнуть консенсуса. Ответственность становится настолько размытой, что практически исчезает, а согласие достигается настолько редко, что это пугает.

— Да, я все это понимаю:

Мон Мотма улыбнулась.

— Понимать это и иметь с этим дело каждый день — совершенно разные вещи. Ты следуешь прямым курсом, Лейя, но, при всем уважении, ты плохо подготовлена к запутанным лабиринтам интриг Сената.

Лейя встряхнула головой.

— Да, вы правы, мне трудно иметь дело со всем этим. Что ж, мне пора идти, я не хотела бы оставлять детей одних надолго.

Мон Мотма тоже поднялась с кресла.

— Когда-то давно, когда я впервые попала на Корускант, твой отец сказал мне кое-что. Он сказал: «Не ожидай аплодисментов, когда ты делаешь что-то правильно, и не ожидай прощения, когда ты делаешь ошибки. И помни, что спокойная совесть дороже тысячи побед, достигнутых нечестным путем».

На глазах Лейи показались слезы.

— Да, Бэйл и мне это говорил.

Мон Мотма обняла молодую женщину.

— Следуй прямым курсом, Лейя.

Был еще час до того, как Сенат должен был собраться, чтобы принять решение о вотуме недоверия. Ожидались долгие и горячие дебаты. Коридоры Сената были переполнены. У некоторых счастливцев были пропуска в Зал Сената. За пропуск предлагали до десяти тысяч кредитов, несмотря на усилия службы безопасности пресечь такую торговлю.

Среди такой толпы народа необъявленное прибытие Лейи в Сенат сначала не было замечено. И первыми ее заметили те, с кем она меньше всего хотела сейчас встречаться — специалисты по имиджу из конторы Энфа. Лейя не утруждала себя, пытаясь запомнить их имена — она называла их Чревовещатель и Костюмер. Чревовещатель, который называл ее «Госпожа президент», в основном занимался тем, что пытался научить ее говорить «как надо» и критиковал ее манеру выступлений. Костюмер, который называл ее «Принцесса», бесконечно заботился о том, произведет ли ее одежда желаемое впечатление на публику. И сейчас они накинулись на нее:

— Принцесса, где вы были?

— Госпожа президент, я еще не видел вашей заготовленной речи для выступления!

— : мне нужно поговорить с вами насчет выбора украшений:

— : хорошо, что вы не сейчас идете выступать. Давайте найдем комнату, где вы сможете отрепетировать свое выступление:

— : я подобрал для вас особый стиль «вдова в трауре», это произведет впечатление:

— : вы должны еще дать интервью для «Корускантских новостей»:

Лейя крикнула:

— СТОП! Вы оба — просто остановитесь!

Они уставились на нее с выражением на лице «мы-просто-хотели-помочь».

— Госпожа президент:

— Принцесса:

Лейя быстро выхватила у них пропуска.

— С этого момента вы уволены. Идите к Энфу и скажите, чтобы он вам какоенибудь более полезное

занятие.

Увидев в толпе Бен-Кил-Нама, Лейя протиснулась к нему. Рядом с председателем стоял Доман Берусс, но его Лейя проигнорировала.

— Здравствуйте, Бенни. Давайте поднимемся наверх, нам надо поговорить.

Зал притих, когда Бен-Кил-Нам, поднявшись на трибуну, объявил:

— Сограждане сенаторы, в очередность выступлений сегодня будут внесены изменения.

Эти слова вызвали шум в аудитории, Бен-Кил-Нам, игнорируя его, продолжил:

— Согласно правилам выступления, я имею право уступить молоток председателя президенту Лейе Органе Соло, наследнице королевского дома Органа, и представителю восстановленной республики Альдераан.

Когда Лейя поднялась со скамьи, где она ожидала своего выступления, случилось неожиданное: в зале раздались громкие аплодисменты. Многие сенаторы вставали со своих мест и хлопали.

Лейя удивленно посмотрела на Бен-Кил-Нама, ожидая объяснений, но увидела, что он тоже аплодировал ей вместе с другими.

Лейя подняла руку, призывая к тишине.

— Господа, я благодарна вам за вашу поддержку, за ваше беспокойство о Хэне, которое разделяет с нашей семьей столько граждан Новой Республики. Мы все его любим, и всем нам было ужасно тяжело видеть его страдания. Но я пришла не за тем, чтобы говорить о Хэне. Я пришла сюда, чтобы сделать заявление по делу большой важности, и я рада, что вы пришли сюда сегодня, чтобы услышать его первыми.

Вздохнув, Лейя продолжила:

— Сегодня, в 13.30. в присутствии председателя Правящего Совета, председателя Совета Обороны, адмирала флота Сил Обороны Новой Республики и директора РНР я объявила чрезвычайное положение и приняла чрезвычайные полномочия. Это официальный язык, а проще говоря, мы объявили войну Дасханской Лиге.

Тишину разорвал испуганный вздох, вырвавшийся из сотен глоток. Лейя твердо сказала:

— Это не моя личная месть и не политический маневр. Это война за справедливость. Преступления йевет не так хорошо известны вам, как должны были быть. Вы видели лица только двух жертв Найла Спаара — Хэна и Плэта Маллара. Но это лишь малая часть преступлений йевет. Дасханская Лига возглавляется абсолютным диктатором, чья кровавая аморальность ставит его вровень с опаснейшими из преступников, которых знала Новая Республика. Йеветы уничтожили без малейшей провокации население более дюжины мирных планет. Они убили сотни тысяч разумных существ — людей, кубазов, х'кигов, моратов: Их трупы были сожжены, их дома были обращены в прах. А немногие, взятые в плен, использовались йеветами в бою, как живой щит. Возможность того, что йеветы не закончили свою кровавую экспансию, возможность их нападения на Веттам или Галантос требует нашего немедленного ответа. И если мы не ответим на это должным образом, это будет позор для нас. Если эти трагедии оставляют спокойной нашу совесть, это позор для нас. Если мы не обуздаем этих хищников, значит, Новая Республика ничего не стоит.

Лейя сделала паузу, чтобы выпить глоток воды. В зале стояла мертвая тишина.

— Проконсультировавшись с адмиралом Акбаром и штабом флота, я направила дополнительные силы в Коорнахт, чтобы укрепить там наши позиции. Я приказала генералу А'Бату, командиру сил сектора, ликвидировать йеветскую угрозу и освободить захваченные йеветами миры Коорнахта. Мы должны отнять у йевет возможность вести войну, не только потому, что они считают нас низшими тварями, паразитами, оскверняющими Вселенную, но еще и потому, что они — зло, а зло должно быть уничтожено, даже если за это придется дорого заплатить. Любое планетарное правительство, не согласное с этим решением, свободно покинуть это собрание. Решение о вотуме недоверия откладывается до того времени, когда Найл Спаар будет побежден и йеветы обезоружены.