Кризис доверия
Шрифт:
Его подкараулили прямо на стоянке. Стоило пикнуть сигнализации «Ниссана» из расположившегося через три машины темно-синего фургона выпрыгнула ушлая блондинистая девица неопределяемого возраста.
— Елизавета Браун, новости канала «Москва-Вариоса»! — бодро отрапортовала она. — Мечтаю первой взять у вас интервью!
— Мечтайте дальше, — неприветливо буркнул Кир. Вот и конец планам потрясти несколько злачных мест, находящихся порядком давно на карандаше. Могли бы еще пару висяков раскрыть. Но что
— Вы не поняли! Мы с телевидения, а не из газеты.
Вера телевизионщиков в то, будто «к ним в ящик» жаждет попасть любой, порой потрясала. Примись Кир отвечать хоть что-нибудь, она непременно изобразила удивление, ухватилась за какое-нибудь слово, попробовала раскрутить на беседу.
«Да ну ее в пень, — решил Кир. — Не мальчик давно, чтобы оставлять последнее слово непременно за собой».
— Ваша фотография появлялась на заблокированном сайте «Зачеловек» два месяца назад! И вы все еще живы. Как вы прокомментируете это поразительное везение?!
Кир вздрогнул. «Зачеловек» был той еще пакостью стайров и головной болью всех, ответственных за кибербезопасность. Информационный лист, невеликая база данных, состоящая из людей, сильно насоливших этим тварям, а потому выбранных на роль кандидатов на тот свет.
«Зачеловек» появлялся в сети внезапно и почти сразу блокировался, но СМИ знали, куда и когда смотреть. Проверки проводились постоянно, несмотря на постоянный вой журналистов о притеснении свободы слова, но ничего не выявляли. Письма о времени и адресе появления сайта приходили на электронные ящики главных редакторов десятка изданий за пять минут до активации «Зачеловек», а уж дальше газетчики, интернетчики и телевизионщики, выпрыгивая из штанов и обгоняя друг друга, неслись строчить статьи, подготавливать новости-молнии, писать блоги.
В Госдуме постоянно поднимался вопрос о необходимости ограничения прав СМИ на публикацию заведомо вредной информации, но также постоянно забалтывался, съезжая на говорильню о недопущении цензуры.
— Кирилл…
Он шел быстро, на высоких каблуках вряд ли угонишься.
— Я так и знала, что от вас скрывали! Не хотите рассказать о своих чувствах по этому поводу?! — окрик заставил Кира поморщиться. Еще он о своих чувствах на полмира не вякал. А потом он вдохнул, выдохнул и пожал руку дежурному.
Первым, попавшим в списки «Зачеловека», был Виктор Викентьевич, висел там уже не первый год и отнюдь не страдал по этому поводу. Как и еще с десяток везунчиков, на сколько Кир знал, вполне благополучных. К тому же он покривил бы душой, если бы сказал, будто не ждал этого. После спасения Ижи и разгрома подпольной клиники он обиделся бы на пренебрежение, если бы не внесли. И какая разница теперь, что приговорили его еще раньше: из-за случайного спасения фанга, оказавшегося сильно непростым.
Глава 19
Первое убийство еще могло быть случайным, второе — уже система. Во всяком случае, многие эксперты сходились на этом.
Место
— За нами наблюдают, — предупредил Ард, — только не показываются.
— Ваши? Люди? — спросил Кир и сбился с шага, когда простой в сущности вопрос поставил фанга в тупик.
— Ваши… вероятно, — наконец сказал Ард, кивнув на стоящий справа домишко, мало чем отличный от прочих.
Киру почудилось, будто тряпка, заменявшая занавеску в одном из окон, шевельнулась.
— Вероятно? — переспросил он.
— Ки-И-рилл, чего ты от меня хочешь? — Ард потер переносицу и вздохнул. — Здесь крови столько, что я удивлен своей способности чуять вообще.
— Здесь? — не понял Кир.
— В деревне. Поблизости, — прошипел Ард. — Ты издеваешься или действительно не понимаешь?
— Действительно не понимаю, — честно признался Кир.
Ард кивнул.
— Ладно, пойдем, скорее всего, там затаилась какая-нибудь любопытная старушенция. Тоже, замечу, полезный источник информации, но пусть с нею рядовой состав разбирается.
— Не любишь ты людей.
— А ты фангов прямо всех готов в десна целовать? Людей много. Лично я общаться предпочитаю с ограниченным их числом.
— Резонно, — согласился Ард. — Среди нас… тоже случаются всякие.
Кир снова посмотрел на окно. Не нравилось оно ему чем-то. С другой стороны, убийца давно уехал. Наверняка.
— Ни к чему ему здесь рассиживаться, — сказал он невпопад. — Разве лишь нас ждать? Но тогда убийца должен окончательно поехать кукухой.
— Либо интересуется, кто именно ему противостоит. Прими вызов.
— А… — ничего договорить Кир не успел.
Раздалась трель телефонного звонка, пришлось отвечать. Вадим интересовался долго ли ему ждать или можно уже собираться.
Заброшенный дом из некрашеного сруба с заколоченными окнами (одно выбито) и покосившейся крышей выглядел еще депрессивнее соседских. С небольшим садом и забором, скорее обозначающим территорию, нежели служащим защитой. Частью он состоял из колючей проволоки, другой — из штакетника, проломленного в нескольких местах. Кир поймал себя на мысли, что мог бы жить здесь и радоваться. Надо-то лишь чуть подлатать, подшпаклевать, подкрасить. Но те, кто доживали (поскольку жить в такой разрухе невозможно) в деревне ремонтом не заморачивались.