Кризис личности

Мюррей Уилл

Тащить их по чердачной лестнице оказалось не так легко, как по гладкому линолеуму коридора, но тем не менее в результате операции никто не лишился зубов, и Римо посчитал ее успешной.

Выйдя на крышу, Римо взглянул вверх. В вышине все еще кружили три большие птицы. Прикрыв глаза ладонью, Римо попытался разглядеть их детальнее, но птицы по-прежнему оставались всего лишь смутными силуэтами. С крыши они больше смахивали на летучих мышей, чем на птиц, - правда, летучие мыши не бывают такими большими.

Римо

также заметил, что птицы не отбрасывают теней. Правда, солнечные лучи падали под таким углом, что этот факт был вполне объясним.

– Ладно, черт с ними, - наконец отмахнулся Римо.
– Есть дела и поважнее.

Спускаясь на третий этаж, Римо услышал чьи-то голоса и притаился.

– Не знаю, что и делать, - сказал один.
– Эти типы из ФНУ приказали начать выписку больных. А как я могу пойти на такое? Ведь это негуманно!

– Если доктор Смит когда-нибудь встанет, у него явно случится новый приступ.

– Я знаю. Но у меня связаны руки.

– Ну и кто первый?

– Пациент, который называет себя Бисли. На него нет никаких документов, потому не стоит оставлять его здесь, хотя он и опасен. И, представь, никаких записей о ближайших родственниках, так что я даже не знаю, куда его, собственно, выписывать.

– Очень странно, что бумаги не в порядке. Доктор Смит весьма ревностно следит за подобными вещами.

Врачи завернули за угол, и их голоса стихли. Римо спустился на третий этаж, увидел, что лифт вызван на первый, и двинулся к пожарному выходу.

С той стороны двери раздавался барабанный бой. Римо прислушался. Звук не стихал - словно какой-то ребенок от нечего делать бил в игрушечный барабан.

Бум, бум, бум, бум~

Римо резко распахнул дверь, и звук тут же отступил. Римо бросился на следующую площадку, но и там ничего не обнаружил.

Теперь звук раздавался где-то внизу. На сей раз белый мастер Синанджу перепрыгнул через перила и приземлился на первом этаже.

Звук теперь слышался вверху. Римо бросился туда, перепрыгивая сразу через пять ступенек.

Взбежав на площадку третьего этажа, Римо увидел, что какое-то розовое облако просачивается через закрытую дверь пожарного выхода. Парень захлопал глазами. Розовое пятно исчезло. Подойдя к двери, Римо посмотрел в прорезанное в ней длинное вертикальное окошко. В коридоре никого, не считая проскочившего мимо врача.

– Ладно, что бы это ни было - черт с ним, - махнул рукой Римо и отправился в подвал.

– Плохие новости, папочка, - сразу же начал он в ответ на немой вопрос мастера Синанджу, вернувшись в подвал.

– Какие?

– ФНУ приказала персоналу готовить пациентов к выписке.

– И даже этого порочного Голландца?

– Бисли пока еще здесь. Но они вот-вот выпустят и его.

– Мы не можем этого допустить.

– Угу. Но без Смита ничего не выйдет.

Надо вернуть его обратно. Правда, как ему доверять~

– У нас нет выбора.
– Мастер Синанджу взглянул на золотые слитки, затем снова на Римо. Паутина морщинок на его лице проступила явственнее. Я пойду к Смиту, а ты подыщешь подходящий экипаж, чтобы увезти отсюда золото Синанджу.

– Заметано!
– отозвался Римо и выскользнул за дверь.

Глава 17

Когда Джек Колдстад очнулся, то решил, что уже умер. Учитывая сложившиеся обстоятельства, это было вполне логично. Спецагент лежал под открытым небом, над головой лениво кружили призрачные стервятники, а во рту чувствовался вкус крови. Потрогав языком передние зубы, Колдстад почувствовал, что они качаются.

Он попытался восстановить в памяти, как сюда попал. Последнее, что ему вспомнилось, - это бабочка-"монарх". Бабочка была огромной - больше, чем парящие вверху птицы. И очень злобной. Даже сейчас ее отвратительный крик эхом отдавался в его голове.

– О Боже!
– простонал Колдстад.

– Он очнулся, - раздался рядом чей-то голос.

– Кто это? Кто здесь?
– спросил Колдстад.

– Это я, мистер Колдстад. Агент Фелпс.

– А, Фелпс! Ты тоже здесь. Что случилось?

Силуэты птиц в небе закрыла чья-то голова. Фелпс.

На его широком лице отражалось беспокойство.

– Разве вы не помните, сэр? Мы были в подвале. И только-только сломали ту большую дверь.

– Да, я помню, что видел золото.

– Вы его тоже видели?

– Конечно! А разве что-то не так? Как мы сюда попали? И где мы? У меня перед глазами одно небо.

– Мы на крыше больницы. Все до единого очнулись, глядя в небо.

– Последнее, что я помню, - это подвал.

– А что еще вы помните?
– озабоченно спросил Фелпс.

Колдстад вздрогнул.

– Черно-оранжевую~ штуковину.

– Что, сэр?

– Гигантская, аж страсть! Я в жизни не видел таких больших.

– Не видели чего, сэр?

– А вы сами не помните?

– Мы только что обменялись впечатлениями, сэр. У большинства потемнело в глазах, когда на нас двинулся этот уборщик, Римо.

– Его я тоже помню.

– Вас тоже он отключил, сэр?

– Нет, это была другая~ штуковина.

– Штуковина?

– Она поцарапала мне лицо.

– Мы послали за доктором, сэр. Ваше лицо очень сильно изранено. Вы видели, кто это сделал?

– Да.

– И можете его описать?

– Это была бабочка.

Воцарилось молчание. В поле зрения Колдстада появились головы других агентов. Колдстад попытался сосредоточиться на них, но солнце над головой бросало тени на лица. Ладно, по крайней мере они заслоняют этих чертовых грифов, не знающих устали, а это уже неплохо.