Кризис средневековой Руси 1200-1304
Шрифт:
Три летописи включают в себя или отражают ранние источники по первому этапу нашествия: во-первых, это рассказ в Лаврентьевской летописи, основанный на великокняжеской летописи Юрия Всеволодовича Владимирского. Как и следовало ожидать, основные эпизоды связаны с Великим княжеством Владимирским: осада столичного города, поражение Юрия, Коломенская битва и взятие Москвы. К ним добавлены как-то невразумительно изложенная история пленения и гибели племянника Юрия Василька Константиновича (этот рассказ был создан в Ростове) и одна или две вставки позднего происхождения, имеющих в целом декоративно-стилистический характер и не представляющих научного интереса. Тон историй, содержащихся в Лаврентьевской летописи, сухой, нерасцвеченный, явно указывает на их современное событиям происхождение. Второй источник — это описание в Новгородской Первой летописи. Оно составлено из двух различных источников: не дошедшей до нас летописи рязанского происхождения и записи новгородца. Самые богатые фактами и современные событиям описания — это эпизоды взятия Рязани на юго-востоке и осады Торжка на северо-западе, каждый из которых написан, по-видимому, свидетелем событий. В целом версия Новгородской Первой летописи
ными и язычниками», «проклятыми» и т д. Новгород, который никогда не был занят захватчиками, мог позволить себе более враждебное отношение к завоевателям, чем те, кто чудом уцелел в Рязани, скажем, или во Владимире
Третья летопись, описывающая первый этап похода Батыя, Ипатьевская, последовательно отражает один из южнорусских источников. Ей недостает подробностей, местами она туманна, неточна или путана и содержит лишь несколько фрагментов дополнительных сведений, происходящих, вероятно, из устных легенд, бытовавших в Южной Руси в эпоху после нашествия С идеологической точки зрения эта летопись представляет интерес лишь постольку, поскольку явно пытается очернить князей Суздальской земли, по отношению к которым летописец-южанин вряд ли мог питать какие-либо добрые чувства.
Что касается описаний, содержащихся в более поздних летописях XV и XVI веков, то они, по сути дела, не дают никаких новых фактов — все, что они делают, это приводят в порядок и сводят вместе ранние версии, устраняя несоответствия и противоречия, и, не жалея слов, усиливают впечатление краха, ужаса и всеобщего разрушения 79. Только несколько мелких подробностей добавляет к основному описанию в Новгородской Первой летописи автор компилятивной «Повести о разорении Рязани Батыем», но, в целом, этот рассказ совпадает с версией новгородского летописца и восходит к несохранившейся рязанской летописи 80 ранней зимой 1237 года татары появились на юге Рязанского княжества, более чем в 200 километрах от столицы. Разбив временный лагерь где-то в окрестностях современного Тамбова, они якобы послали посольство в Рязань и потребовали, как сообщает летописец, десятую часть во всем, «в людех, и в князех, и в коних», но, по всей видимости, просто предложили немедленно сдаться. Трудно сказать, каков был ответ рязанцев. Им не приходилось раньше иметь дело с татарами (они не участвовали в попытке русских отбить татарское нападение в 1223 году), и, вероятно, летописец прав, когда сообщает, что рязанские и муромские князья отправили посольство к своему союзнику и фактическому сюзерену, владимирскому князю Юрию, с просьбой о военной помощи Ясно, что сопротивляться было бессмысленно, особенно с учетом того, что никакая военная помощь из Суздальской земли в кратчайшие сроки не пришла 81. Сначала была разгромлена южная половина княжества: пали расположенные к юго-западу от Рязани Белгород и Пронск 82. Затем татары двинулись на столицу
Осада Рязани началась 16 декабря. К 21 декабря все было кончено. Каковы были потери и какой ущерб был нанесен городу, оценить невозможно. «Повесть о разорении Рязани Батыем» говорит о всеобщей гибели от меча и утопления, пожарах и мародерстве, летопись сообщает, что убили «князя (Юрия Ингваревича) и княгыню, и мужи, и жены, и дети, черньца и черноризиць, и иерея» и о поругании «черницам и попадьям и добрым женам и девицам пред матерьми и сестрами» 83. Но в обоих случаях выражения все-
I 18 обшей погибели — не более чем общие места, используемые в летописи для описания катастроф, ввергавших время от времени русские города в руки захватчиков, а в «Повести» — эти клише используются для усиления чувства неотвратимости бедствий, чувства, которое пронизывает все произведение. Мы можем только сказать, что падение столичного города означало конец действенного сопротивления татарам в Рязанском княжестве. Оставался, однако, отряд под началом брата Юрия Ингваревича Романа, который соединился с силами, посланными с некоторым запозданием великим князем владимирским Юрием. Русские дружины встретились в Коломне, самом северном городе Рязанского княжества, возле слияния рек Оки и Москвы. Здесь соединенные силы были окружены и разбиты, Роман и посланный Юрием воевода Еремей убиты, сыну же Юрия Всеволоду удалось спастись бегством и сообщить своему отцу во Владимир, что татары уже находятся у границ Суздальской земли.
Столица и крупнейший город Суздальской земли Владимир после Рязани был для татар следующей мишенью. Москва, в то время не более чем маленький городок или укрепленная застава, почти не оказала сопротивления: местный военачальник был убит, а другой сын Юрия, Владимир, взят в плен или убит 84. Но Москва на некоторое время задержала татар, что позволило Юрию предпринять единственно возможные, по его мнению, оборонительные меры против захватчиков: он решил уйти из столичного города Владимира. Оставив жену и двух сыновей, Всеволода и Мстислава, с дружиной под началом некоего Петра Ослядюковича, Юрий двинулся с основным войском на северо-запад и, перейдя Волгу под Угличем, разбил свой лагерь на реке Сить, примерно в 30 километрах к западу от Волги. Вместе с ним были три его племянника, сыновья Константина Василько, Всеволод и Владимир. Призвав своих братьев Ярослава и Святослава, Юрий, очевидно, собирался занять оборонительные
Тем временем татары приближались к Владимиру. Они появились перед его стенами 3 февраля 1238 года. Подробности осады и захвата города описаны с примечательной правдоподобностью и точностью в Лаврентьевской летописи. Нанеся молниеносный удар по окрестностям Владимира, Батый разбил свой лагерь к западу от Золотых Ворот и начал обносить город частоколом, подтягивать лестницы и подъемные устройства и устанавливать осадные орудия перед стенами. Штурм начался утром 7 февраля. Оборона была прорвана в четырех местах в западной половине города, т. е в так называемом Новом городе. К полудню сражение закончилось, и все, кто мог, столпились в Успенском соборе, включая женщин из семьи Юрия, оставленных во Владимире, епископа Митрофана и все духовенство. Там они были сожжены или зарезаны татарами. Два князя и уцелевшие дружинники бежали к центру города (Средний/Печерский город), где были позднее убиты или взяты в плен86.
Трудно установить, что случилось потом. Один источник (Лаврен-
119
тьевская летопись) утверждает, что в феврале 1238 года было захвачено шесть крупных городов Суздальской земли, после чего на реке Сить разгромлено войско Юрия (4 марта 1238 года); другой источник (Новгородская Первая летопись) перечисляет уже восемь городов Суздальской земли (только два из них названы в Лаврентьевской летописи) и сообщает, что они были взяты после битвы на Сити; а третий источник (Никоновская летопись XVI века) добавляет к этому списку еще два ранее не упоминавшихся города Никаких подробностей захвата какого-либо из названных в разных источниках четырнадцати городов не приводится. Рассказ о взятии и разграблении Суздаля, которому посвящено больше места, чем всем остальным, составляют фрагменты, заимствованные летописцем из ранних текстов, например, из описания разграбления Киева половцами в 1203 году — вряд ли этому описанию можно верить Не нашлось места даже для рассказа о разрушении Ростова, собственная летопись которого была позднее включена в летопись Владимира (то есть в Лаврентьевскую летопись). Создается впечатление, что летописцы Владимира и Новгорода просто перечислили основные города Суздальской земли без всякого представления о том, на какие из этих городов татары напали, какие разграбили, а какие обошли стороной.
Битва на Сити, хотя рассказ о ней явно возник в собственной летописи Юрия, описана разочаровывающе неподробно и разукрашена обычными эмоциональными эпитетами, молитвами, сетованиями и формулами воинских повестей, столь характерными для Лаврентьевской летописи («…поидоша безбожнии татарове на Сить противу великому князю Гюргю (Юрию). Слышав же князь Юрги с братом своимъ Святославом… поидоша противу поганых. И сступишася обои, и бысть сеча зла, и побегоша наши пред иноплеменникы») Мы знаем только, что сражение состоялось 4 марта 1238 года, что вместе с Юрием были его брат Святослав и три племянника из Ростово-Ярославского княжества (Ярослав, очевидно, не успел соединиться с основным войском) и что татарами командовал Бу-рундай 87. Из князей погибли только двое: Юрий, которому отрубили голову, и Василько Константинович, захваченный и позднее казненный татарами 88. Святослав и два других ростовских князя спаслись. В источниках нет никаких указаний, по которым можно было бы оценить численность русского войска, состав татарских сил 89 или понять, насколько серьезно было нанесенное поражение. Не исключено, что после захвата Василька большая часть войска бежала, убив, возможно, великого князя, пытавшегося их остановить: на гибель Юрия от рук своих людей указывает не только сообщение об отрубленной голове 90, но также и новгородский летописец, который в своем рассказе о событиях 1237–1238 годов относится к Юрию непочтительно, бросая тень сомнения на обстоятельства его смерти. «На реце Сити… животь свои сконча ту. Бог же весть како скончася: много бо глоголють о нем инии». Такого рода догадок об исходе битвы на Сити трудно избежать, когда собственный летописец Юрия столь поразительно избегает подробностей: легко предположить, что он пытался скрыть какие-то, возможно непри-
120 ятные обстоятельства того, что в действительности произошло. Владимирский летописец (летопись Юрия после его смерти сменила летопись его наследника Ярослава), очевидно, утратил интерес к тому, что происходило за границами Владимиро-Суздальской земли в оставшееся до конца 1238 года время Сообщив о наследовании Ярославом владимирского престола и о передаче им Суздаля и Стародуба своим братьям Святославу и Ивану соответственно, он завершает повествование об этом годе лаконичной записью' «Того ж лета (т. е. с марта 1238 до конца февраля 1239 года) было мирно». Если вспомнить обо всех ранее упомянутых опустошениях, нанесенных татарами в Северо-Восточной Руси, то не слишком ли быстро, как пытается уверить нас местный летописец, жизнь вернулась в прежнюю колею?
Но татарские войска еще далеко не закончили свои походы на Русь. Пока Бурундай сражался с Юрием на Сити, другое татарское войско осадило самый юго-восточный город Новгородской земли — Торжок. Торжок продержался дольше, чем Владимир или Рязань. Две недели по его стенам били осадные орудия. Из Новгорода никакой помощи не пришло, и жители Торжка «в недоумении и страсе» сдались 5 марта, на следующий день после сражения на Сити. Почему татары не стали развивать успех и вслед за взятием Торжка не пошли на Новгород, сказать трудно До Новгорода было примерно 300 километров, т. е пятнадцать — двадцать дней перехода, а в начале марта еще не могла начаться распутица, которая бы сделала дороги непроходимыми для татарской конницы 92. Татарское войско продолжало двигаться на запад, но, дойдя до определенного места, «Игнача креста… за 100 верст (108 километров) до Новагорода», повернуло на юг Новгород был пощажен 93. Только еще один город оказал какое-то сопротивление татарам ' во время первого этапа их похода на Русь 94, и это был Козельск на Жиздре в северной части Черниговского княжества. Батый окру-, Жил город, но в течение семи недель не мог захватить его. Только ' когда прибыли подкрепления, крепостная стена была проломлена 1 и город пал 95.