Кромешник. Том 1

Dominik Wismurt

Марта кивнула на выход, и Прохор с Мишей быстро подхватили гроб, закинув его себе на плечи.

Кладбище оказалось совсем недалеко. Всего-то нужно было выйти за околицу с западной стороны деревни.

Когда поднялись на пригорок, где располагался погост, парни уверенно пошагали между рядами могил. Даже скорее не рядами, а извилистыми тропками, потому как захоронения были расположены в хаотичном порядке. Иногда ограды полностью соприкасались, не давая возможности протиснуться между ними. Приходилось двигаться зигзагами.

Вообще,

любое кладбище всегда производило на меня удручающее впечатление, но это — особенно.

Несмотря на то, что могилы были ухоженными, дорожки протоптанными, ограды покрашены, мне с каждой секундой становилось не по себе.

Казалось, что со всех сторон на меня смотрят десятки, а то и сотни глаз.

Высоченные, вековые деревья, расположенные по периметру кладбища, словно отгораживали его непроницаемой стеной от остального мира.

Вороны сидели почти на каждой ветке, образуя сплошной черный ковер, сквозь который можно было с трудом разглядеть пятачки серого неба. Моросящий дождик дополнял мрачную картину. Хорошо, что гроза прошла стороной, иначе было бы действительно жутко.

Гулкое карканье раздавалось со всех сторон и било по ушам словно набатом.

Поморщился.

— Не обращай внимания, — заметив выражение моего лица, бросила Марта, — Вороны каркают — что собаки брешут. Пустое.

— Почему нельзя могилу на окраине выкопать? — поинтересовался я, сообразив, что идем мы в аккурат к центру кладбища.

— Потому-что в середине Велесова сила сильнее. Удержит неприкаянную душу. Не даст вырваться на свободу.

— Ясно, — пробормотал себе под нос, хотя ясно мне как раз ничего не было.

Вообще, чувствовал себя попавшим в какой-то сумасшедший дом или фэнтезийный роман.

Самое смешное, я отчётливо понимал, что всё происходит на самом деле, а я каким-то невероятным образом стал частью чего-то непостижимого, того — что нельзя объяснить рационально.

Наконец, оказались на месте.

В центре кладбища располагалось свободное пространство около сорока метров в диаметре.

Именно на этом клочке земли и было решено похоронить бабу Стефу.

— Здесь для самых сильных из нас место оставлено. Остальных можно и с краю закопать, — резюмировала Марта, — Что встали, мальчики? Давайте, за дело. Живее-живее, — поторопила наших спутников женщина.

— А мне чего делать?

— Тебе? Видишь вон ту могилу? — указала рукой направление.

— Ага.

— Там яма небольшая, пожухлой травой заваленная. Развороши. Достань осиновые ветки, те — что потолще.

Я с опасением посмотрел на женщину.

Она сейчас что, серьёзно? Значит в доме не шутила про осиновые колья?

— Послушай, приёмыш, я понимаю, тебе сейчас трудно уложить в голове всё происходящее, но так надо. Ведьмой твоя бабка была: древней и сильной. Нельзя допустить, чтобы она с того света вернулась

в виде навьи или упыря.

— Навьи? — переспросил я.

— Иди, принеси ветки, пока будешь колья выстругивать, так и быть, расскажу.

Пришлось поторопиться.

Когда вернулся обратно, в руках у Марты был острый нож, который женщина мне протянула.

— Начинай, — бросила с усмешкой, словно сомневаясь, что я справлюсь с поставленной задачей.

Да мы с ребятами в детстве столько копий выстругали, что с закрытыми глазами сумею сделать.

Заметил в паре шагов небольшое полено и поставив, уселся на него.

А что? Удобно.

Не на мокрую же землю задницей плюхаться. Можно, конечно, и стоя, но зачем, если есть возможность устроиться поудобнее.

Марта лишь хмыкнула.

— Тоже мне, джентльмен. Нет бы даме предложил посидеть.

— Ну, простите великодушно. Не подумал. Минуточку.

Второе полено нашлось быстро.

Поставил, немного вбил в землю, чтобы не раскачивалось.

— Прошу.

Женщина достала из кармана свернутый шейный платок, встряхнула и постелила его на деревянную поверхность.

— Вот теперь сгодится.

— Так что там про навьи и упырей? — поинтересовался я, затачивая край кола.

— Упыри — это ожившие мертвецы, те же зомби, чтобы тебе было понятнее. Тупые и злобные. Навьи — чем-то похожи на них, но сохраняют разум, правда многие понятия у них искажаются. Добро и зло часто меняются местами.

— Вообще, не бывает абсолютного добра и зла, всегда есть середина.

— Пофилософствуй мне тут, — усмехнулась Марта, — Дальше знать хочешь?

— Ага.

— Покойники восстают довольно редко. На освящённых могилах практически никогда, но у нас…

— А что у вас? Если так боитесь, можно вызвать батюшку. Пускай кадилом помашет.

— Не в этом случае. Навьями и упырями становятся по разным причинам. Ими могут оказаться люди, покончившие жизнь самоубийством, проклятые своими родственниками, умершие насильственной смертью, неправильно похороненные… Здесь всё немного сложнее. Ведьмаки и ведьмы — дело особое. Тут мало одного покаяния. Церковь не допустит похоронить ведьму на освящённой земле, впрочем, как и самоубийцу. Нужен особый ритуал погребения.

— Я почему-то считал, что ведьмы если и восстают, то вурдалаками. Встают по ночам из могилы, залезают в дома и пьют кровь у мирных жителей.

Посмотрел на скептическое выражение лица Марты, в глазах которой так и читалось: — Откуда ты взял такую дичь?

— Ну, в книгах написано. В фэнтези.

— А-ха-ха, в фэнтези. Насмешил ты меня, приёмыш. Вурдалаки действительно пьют кровь, но уж точно не вылезают из могил. Если говорить на твоём языке, то они больше похожи на вампиров. Уроды ещё те… Живут кланами. Уверена, ты их встречал не раз, просто не обращал внимания.