Кромешник. Том 1
Шрифт:
Заметив скорбную процессию, остановился в отдалении.
Вроде никто не смотрел в мою сторону. Именно в этот момент повернул голову тесть, заставляя замереть от напряжения, его взгляд пробежался по округе, даже не зацепившись за мою одиноко стоящую фигуру.
Уф-ф, работает.
До ушей донесся надрывный плач тёщи. У самого тоже защипало в глазах, но я лишь поглубже вздохнул, отгоняя прочь никому не нужные слезы. Глубоко в душе я уже давно оплакал жену.
Здесь было множество наших общих со Светой друзей и знакомых, которые пришли проводить её в последний путь.
Я заметил
Эх-х, как же мне было жаль их всех, но… поделать я всё равно ничего не мог.
Среди толпы мелькнуло два незнакомых лица. Их напряженные позы и цепкие взгляды, охватывающие всё вокруг, не вызывали сомнений в том, что это доблестные стражи правопорядка, пришедшие по мою душу.
Интересно, на что они рассчитывали? Что убийца придет на кладбище проститься со своей жертвой?
Смешно. Никто не станет так подставляться. Ну, кроме меня.
Когда все разошлись, я ещё пару часов простоял, прислонившись к дереву, но подойти к могиле так и не решился, понимая, что полиция могла устроить засаду.
— Прощай Света и прости, — прошептал тихо, и повернувшись, зашагал прочь.
Ещё на несколько дней пришлось задержаться в городе. Возникли проблемы с машиной, но к концу недели Аня пригнала мне старенький FordFocus 2009 года выпуска.
— Он, вообще, живой? Отбросит колёса, и придется его на дороге реанимировать
— Живее всех живых. Не смотри на его неказистый вид. Судить надо не по обертке. Начинка самая современная, так что не переживай.
— Это уже лучше, — произнёс обрадованно, встать в какой-нибудь глуши без возможности вызвать эвакуатор, то ещё «приключение».
— Куда направишься? — спросила Аня, — Хотя нет, не говори, — помотала головой, — Не хочу ничего знать.
Я и сам толком не понимал, куда двину стопы. В последние несколько дней в сердце поселилась какая-то иррациональная тоска. Оставаться на месте становилось сложнее с каждым часом, что-то неумолимо толкало вперед, заставляя торопиться, словно я опаздывал на очень важную встречу: непонятное, гнетущее чувство, которое хотелось задавить на корню. Игры в прятки с полицией выводили из равновесия, и без того хрупкое спокойствие готово было разлететься вдребезги.
Плевать, главное уехать из города, а дальше будь что будет.
Пока добирался до своей старой квартиры, в голове проскочила еле уловимая мысль, за которую я никак не мог ухватиться, но почувствовал, что упускаю нечто очень важное, что-то такое, что мне крайне необходимо восстановить в памяти.
Применив отвод глаз и по-тихому прошмыгнув в квартиру, остановился как вкопанный.
Вот оно, решение проблемы! То, что я так старательно хотел вспомнить.
Дальняя родственница в какой-то деревушке на Среднем Урале, так упорно звавшая меня в гости примерно три года назад.
Жильё невесть какое, наверняка полуразвалившаяся хибара, минимум удобств и склочная старуха в лице то ли троюродной, то ли четвероюродной бабки, но зато далеко от столицы. Для меня сейчас безопасность была
Теперь у меня был относительный план дальнейших действий и место, где я смогу остановиться на какое-то время.
Я ехал уже несколько часов. Московские пробки и МКАД остались далеко позади. Сотрудники поста ГИБДД, встретившегося на пути, не обратили на проезжающую мимо машину ни малейшего внимания, потому что я не преминул воспользоваться своей способностью, не собираясь полагаться на удачу.
Постоянно держать концентрацию и вести автомобиль оказалось сложно, поэтому периодически убирал отвод глаз и расслаблялся.
Деревушка, в которую решил направиться, находилась на севере Пермского края. Самое занятное, что я не смог найти её на карте. Если бы в детстве не был с родителями в Тумановке, решил бы, что это деревня-призрак.
Мне было семь, когда мы останавливались там проездом и навещали бабу Стефу. Я почти не помнил её лица, только крючковатый нос и противный скрипучий голос, а ещё то — что боялся её до дрожи в коленках. Сейчас детские страхи казались нелепыми и смешными, но в то время я отдал бы всё на свете, лишь бы очутиться как можно дальше от противной бабки и её пугающего зловещей тишиной дома.
Странно, но я чётко знал дорогу, словно сотню раз ездил по маршруту Москва — Чердынь. Казалось, что даже без навигатора и с закрытыми глазами, смог бы без проблем добраться до пункта назначения.
На ночь съехал на обочину и остался спать в машине, не рискуя соваться в придорожную гостиницу, которую проехал примерно полчаса назад, а на утро снова пустился в путь.
В животе заурчало. Вот о еде я как раз и не подумал. Пара бутербродов и копченая куриная ножка, которую взял с собой, были слопаны вчера вечером. Порадовался, что кофе ещё остался. Небольшой термос был пуст только наполовину.
Подзарядившись кофеином, взбодрился и прибавил скорость. Показавшийся из-за поворота населенный пункт, встретил меня гвалтом местных жителей, рассредоточившихся по обоим краям дороги и предлагающих продукты собственного производства. Пятнадцать часов пути, не считая проведённой в машине ночи, оказались довольно утомительны, и если сначала я хотел просто затариться местным творогом и пирожками, то, подумав, решил не отказывать себе в небольшом отдыхе и наведаться в ближайшую кафешку.
Кафешка оказалась не совсем кафешкой, а пельменной, чему я очень даже обрадовался и, заказав две порции пузатых, ароматно пахнущих пельменей со сметаной, с удовольствием принялся их наяривать.
Напротив меня устроился низенький мужичок с пивным брюшком, чем-то напоминающий Карлсона, и тоже принялся за еду.
— Привет. Я Александр, — произнес он с набитым ртом, и вытерев масляную руку о салфетку, протянул ладонь.
— Алексей.
— Я тебя тут раньше не видел. Вроде всех останавливающихся проездом знаю. По новому маршруту? Что везешь? Я вот — продукты по магазинам.
— Эм-м, чего? — не понял я.
— Аа-а, так ты не водила, — хмыкнул мой собеседник, — Отдыхающий что ли?