Кромешный свет

Слюсаренко Сергей Сергеевич

Бубо, наученный горьким опытом, крадучись пересек зал, время от времени проверяя, идут ли за ним остальные. Поравнявшись со шкафом, он осторожно, словно крыса все еще сидела там, заглянул за задник.

– Помогите, – громко сказал сталкер, убедившись, что все в порядке. – Сдвинуть надо!

– А как же ты сам его двигаешь? – спросил Гера, подходя к шкафу.

– С большим напряжением сил, – объяснил Бубо просто.

Шкаф был действительно тяжелый и с трудом двигался по щербатому кафелю, цепляя за выбоины ножками. Открылась

пробоина, и вправду выглядевшая так, как будто ее разворотили из гранатомета. Почти круглая дыра в бетонной плите, толстые арматурины, видимо уже позже изогнутые так, чтобы сквозь пролом можно было пролезть. Бубо не врал.

– Вроде все нормально, вот ниточка моя. – Сталкер показал нехитрое контрольное устройство, паутинкой опутавшее лаз. – Включаем фонарики, и за мной.

– Клава, мы идем. Если что – по газам, и на выход, – сказал Малахов.

– Ясно, – отозвалась Клава из машины.

Внутри схрона пахло сырой штукатуркой, гнилой бумагой, нежилым и затхлым воняла грязная одежда и сырой матрац, превший у стены. Бубо двинулся по коридору, который через пару метров от входа поворачивал направо.

– Еще один поворот, и будет мой склад!

Но после второго поворота последовал третий, а потом четвертый. Бубо шел молча, но чувствовалось, что он озадачен.

– Что-то поворотов многовато, – раздался голос Тимура. – Ты уверен, что это твой схрон?

– Да мой, стопудово, – не очень уверенно ответил сталкер. – Должен был тут быть, ведь никто не заходил! Ну, вот тут и должен.

– А ты по пьяни не перепрятал? Или, может, забыл?

– Ну, ты и придумаешь, – буркнул Бубо, растерянно оглядывая стены.

А коридор, который уже был похож на тоннель, вдруг стал подниматься вверх.

– Не было такого тут! Не было! – вдруг закричал сталкер.

Еще через десяток метров каменные стены сменились на ажурные конструкции, обшитые металлическими щитами. Затем пришлось подниматься наверх по лестнице, сначала витой, а потом уже практически приставной. По пути в стальной обшивке оказался небольшой люк, который Тельбиз для интереса открыл. В темноту, разрезаемую только лучами фонариков, полился дневной свет.

– Так мы в голове колхозницы, мужики! – радостно воскликнул Гера, выглянув в люк. – Ты, сталкер, завести нас решил, как Сусанин поляков?

Бубо не поверил словам Тельбиза и, сопя от напряжения, протиснул голову в открывшееся окошко. Напротив видна была гигантская голова рабочего, а внизу лежала пустая Москва. Пронзительно чистый воздух над городом, не загаженный заводским смогом, автомобильными выхлопами и людскими массами, делал столицу похожей на гигантский детский конструктор, источающий и радость игры, и чистоту помыслов. Отсюда были неразличимы признаки упадка и разрухи, царившие там внизу, в мертвом городе.

– Ничего не понимаю… – голос у Бубо дрожал. – Мы не могли сюда попасть, там же надо подниматься по лестницам в постаменте. Дурдом какой-то.

– Пошли назад, – скомандовал

Вадим. – Обойдемся без твоего скарба. А ты в следующий раз карту рисуй.

Осторожно спустились по лестницам и вернулись в каменную галерею. Но что-то в галерее поменялось, она была не похожа на ту, по которой шли совсем недавно. Вроде все так же, но оттенок у стен стал другим, к запахам прибавились невесть откуда взявшиеся ароматы французской парфюмерии, и попадающиеся время от времени свежие конские яблоки говорили – это другая галерея.

– Так, нам еще не хватало в памятнике заблудиться, – весело сказал Тимур.

– Да как тут заблудиться… – сказал Бубо и осекся.

Через пару поворотов снова показалась металлическая лестница и в итоге – открытый люк в голове колхозницы.

– Ну и?.. – спросил Малахов. – Говоришь, не заблудиться? Тимур, иди ты первым.

Рымжанов возглавил процессию, и через десять минут, пройдя под темными сводами, группа опять оказалась у надоевшего уже всем окошка.

– Мне кажется, что мы что-то делаем не так, – задумчиво произнес Герман.

– Это очень интересная мысль, – отозвался Малахов. – Нас, кажется, замуровали демоны.

– Давайте еще раз пройдем, только очень медленно, у меня есть кой-какие догадки, – сказал Герман.

– Только в последний раз, да? – попросил Вадим. – Как миссия начнется, так и дальше пойдет. Бессмысленно.

– Хоть ты и командир – не каркай, – раздался голос Клавы.

Все замерли.

– Я один это слышал? – поинтересовался Вадим.

– Боюсь, все слышали, – упавшим голосом ответил Тимур.

– Так, куда ты завел нас, не видно ни зги! – мрачно изрек Герман.

– То есть, ребята, у нас уже слуховые галлюцинации? – спросил Малахов. – Бубо, ты тут кокс или грибы какие не хранил?

– А что я, что я? Сразу чуть что – сталкер виноват? Я тут при чем? – запричитал Бубо. – Я сколько сюда ходил, все нормально было, а с вами, кручеными такими, так сразу попал в это… не знаю, что это, так только после поллитры получается… Когда выхода нет.

– Оба-на! – воскликнул Герман. – Сталкер, ты гений! Прямо топологический гений!

– Я знаю, – ответил Бубо. – Но обзываться тебе никто повода не давал.

– Ладно! – отмахнулся Гера. – Ребята, мы в бутылке Клейна!

– Сам алкаш, – огрызнулся Бубо.

– Хороший ход. – Тимур достал свой неразлучный нож и стал протирать лезвие носовым платком. – И чем нам это поможет? Да и… как же это говорится… А! «Какие ваши доказатэлства!»

– Вот что мне не нравится – за время моего отсутствия много болтать привыкли, – сказал Вадим. – Ребята, давайте серьезно.

– Хорошо. – Тельбиз побарабанил пальцами по железной дверце люка. – Ситуация такая: мы находимся в замкнутом трехмерном объекте с одной поверхностью, это и называется бутылкой Клейна. Как бы мы ни шли, мы всегда окажемся только в том месте, откуда вышли. Но это так, образно.