Кромешный свет
Шрифт:
– Клава, надеюсь, тебя не заставили восстанавливать автопарк? – весело спросил Герман. – У меня такое ощущение, что нас тут вообще уже за слесарей держат.
– Не бойся, Гера, переходные периоды сложны для всех и сложны в первую очередь необходимостью возвращаться к истокам. А это не только скучно, но и прискорбно. – Клава была явно погружена в какие-то свои мысли. – Не обращай внимания. Это я просто сейчас пыталась написать докладную записку о принципах построения психологической службы, вот и… расчувствовалась, в общем. Ты вообще
– Ну, после того, как вдруг вместо тебя срочно назначили ВРИО руководителя Байкалова, я подумал, что наверху какие-то терки. – Тельбиз достал из кармана кусок кабеля и с недоумением посмотрел на него, видимо стараясь вспомнить, что он забыл соединить.
– Да брось, Гера, – махнула рукой Клава. – Ты сам должен понимать, что женщина – руководитель оперативно-исследовательской группы – это нонсенс. Мне все внятно объяснили, так что без обид.
Они распахнули дверь, на которой, к их удивлению, висела новенькая табличка «Табигон», и остолбенели. Там, словно ничего не произошло, сидел на краю своего стола Малахов и улыбался.
– Вадим! – Клава не выдержала и бросилась обнимать товарища. – Ты… ну…
Тельбиз, потрясенный неожиданным возвращением Малахова из небытия, тоже не сдерживал эмоций.
– А Бай, конечно, первый все узнал! – Герман увидел, что в глубине на неудобном стульчике сидел почему-то мрачный Дмитрий.
– И я! – раздался голос Рымжанова, который пристроился у окна. – Да мы только что вошли, ребята!
– Жизнь налаживается? – спросил Малахов. – Надеюсь, что в мое отсутствие вы не скучали?
– А что, есть сомнения? – Дмитрий поморщился. – Будешь проводить разбор полетов?
– Да ты что, Дима? – Вадим улыбнулся. – Все нормально, и тебе огромное спасибо, в первую очередь за то, что ты сработался с ребятами. И, надеюсь, они с тобой тоже.
– Вадим, давай лучше о деле, – вмешалась Клава. – Как будем строить работу на новом месте? Что начальство говорит?
– Начальство, видимо, говорит, что меня надо уволить, раз Малахов так разговор начал, – не унимался Байкалов.
– Дима, у тебя сегодня настроение плохое? – не выдержал Тимур.
– А чего это вы все взялись меня обсуждать! – Дмитрий вскипел. – Друг друга обсуждайте. Вон Малахова обсуждайте, он в коллективе работает, как слон в посудной лавке. Тимур, тоже мне конь-людоед, на себя посмотри, прежде чем на меня наезжать!
– Дима, ты что? – всплеснула руками Клава. – Успокойся.
– Нечего меня успокаивать! – Посмотрев на Германа, Байкалов добавил: – Лучше вон пишите с Тельбизом программы для сотовых!
Он вскочил и вышел, хлопнув дверью.
– Будем считать, что мое возвращение оказалось не совсем удачным, – сказал Малахов.
– А что произошло? – удивился Тельбиз.
– Нашему Ван-Хельсингу шлея под хвост попала, – объяснил Тимур. – Проспится, прогуляется и придет как ни в чем
– Не думаю, – сказала Клава. – Мне не очень бы хотелось, чтобы такой психоз случился в какой-нибудь критической ситуации.
– Ладно, проехали, – заключил Малахов. – Давайте о деле. Вы, наверное, и без меня знаете, что направление нашей работы – это Москва, Московская Зона.
– И наш УАЗ, и «Тюбик» Байкалова, все осталось за кордоном, новое пока не светит, – сказала Клава с сожалением.
– А, тогда я его понимаю, – не удержался Герман, но, поймав взгляд Малахова, осекся.
– На тебя, Гера, – сказал Вадим с нажимом, продолжая смотреть на Тельбиза, – возлагается пока основная работа. Естественно, аналитический мониторинг.
– Да что там намониторишь? – фыркнул Герман. – Зону подгребли военные, там не то что мышь, комар через барьер не проскочит. И полное интернет– и радиомолчание.
– Ты не спеши с заключениями. Нужно тщательно отслеживать все, что хоть как-то связано с новой Зоной, со сталкерами и аномальщиной. Наша задача – предупреждать появление других Зон.
– И с чего предлагаешь начать? – спросил Тельбиз. – Уж больно размазана цель поиска.
– А это сейчас вы все поймете, нас Лазненко пригласил, сказал: на интересную беседу.
Генерал ждал группу в небольшом кабинете с экраном в полстены.
– Ну что, начинаем работу? – Лазненко кивком пригласил располагаться на креслах напротив монитора. – Сейчас Вадим в соседней комнате поговорит с одним человеком, а мы понаблюдаем. Не хочется нашего… э… гостя пугать большим количеством народа. Давай, Вадим.
Малахов вышел, и через секунду его увидели на засветившемся экране. Вадим сидел за столом, напротив него стоял пустой стул.
Экран мигнул и разделился на четыре разных окна, в комнате было несколько видеокамер, и теперь изображение от каждой из них выводилось одновременно. Дверь в углу открылась, опасливо озираясь, в комнату вошел человек. Был он небрит, и на его помятом лице отражалось скорее безразличие, чем настороженность, типичная для человека, которого собираются допрашивать. Сбитые берцы, по которым плакала свалка, завязанные вместо шнурков бельевой веревкой, тем не менее были хорошо начищены и блестели на фоне вылинявших камуфляжных штанов. Свитер с растянутым воротом и заплатками на локтях тоже говорил о скромных жизненных ресурсах человека.
– Садитесь, Майцев, поговорим, – предложил Малахов.
Человек попытался отодвинуть свой стул, но тот оказался закреплен намертво. Майцев хмыкнул и сел на краешек, напряженно выпрямив спину.
– Я же сам к вам пришел, что же вы меня, как босяка, допрашиваете? Стульчик вон привинтили. – Майцев говорил сипло, словно посадил голос долгим криком.
– Майцев Вячеслав Константинович, – начал Малахов по протоколу, – бывший сталкер, кличка «Занос». Все правильно Вячеслав Константинович?