Кротовский, сколько можно?
Шрифт:
Похоже, в этом городе недавно была война или катаклизм. Ох, ладно, завтра буду разбираться. Секундная стрелка хронометра отсчитывает последние секунды. Присаживаюсь на кусок разломанного армированного бетона и дожидаюсь возврата в обычный мир…
В последний миг пронзила пугающая мысль, а в какой мир меня на этот раз перенесет? А вдруг не в Кречевск? Я и так каждые сутки по два раза проживаю. А если теперь по трем мирам меня будет перещелкивать? Сутки в Киртасе, сутки в Кречевске, сутки в новом мире…
Пронесло. Сразу перенесло
— Слушаю, — отвечает грубый хриплый мужской голос.
— Я могу поговорить с Маргаритой Белкиной?
— А кто спрашивает?
Глава 5
— Граф Кротовский, — отвечаю сухо, — Почему она не сама отвечает?
— Ах… это вы граф… — голос на том конце заметно смягчился, — Что-то странное случилось…
— Что случилось? — напрягаюсь внутренне, предчувствуя скверные новости.
— Владетельница наша… светлая Маргаритка… сидела в этой самой комнате до полуночи, — начал объяснять голос, —…ты, говорит, Степан, набери мне ванную и сразу после полуночи меня позови… желаю, говорит, ванную перед сном…
— Ну, говори толком.
— А теперь нет ее в комнате, — сокрушается незнакомый Степан, — Выйти никуда не могла. Окна изнутри закрыты. Я всю комнату перерыл. Нету… нигде нету… ведь только что здесь была. Слышали, как за две минуты до полуночи по комнате ходила…
— Значит так, Степан, — прерываю стенания слуги, — Держи меня в курсе. А когда появится, попроси мне перезвонить. Все, отбой…
Отключаюсь и устало сажусь на кровать. Понятно, что Белкину слуги не найдут. Клятый Баклажан сделал так, что в родной мир переместиться она не смогла. Ну что ж. Перетряхну вверх дном этот чертов мир с зеленой луной, но Белкину найду… а пока спать. В Кречевске у меня тоже проблем хватает. И решать их лучше со свежей головой…
Утром разбудила Анюта. Голос у нее полон радостного возбуждения. Анюта и раньше была девушкой энергичной, а став богатыркой третьего уровня, просто переполнена жизненной силой. Ей бы вести на популярном телеканале утреннюю программу «С бодрым утром», кого угодно растормошит.
— Анюта, откуда столько оптимизма? — спрашиваю хриплым со сна голосом, — Ты так радуешься, будто…
— Будто что?
— Даже не знаю… не приходит ни одной подходящей аналогии.
— Брось, Сережка, почему нельзя радоваться началу нового дня?
— Можно, конечно… я ж не против… встаю-встаю…
— Вот и я так думаю. К тому же есть повод для радости. Мы переезжаем.
— Что значит переезжаем?
— Если ты не заметил, мы живем в ратуше. А ратуша вообще-то не предусмотрена для проживания. Ратуша — это учреждение.
— Куда еще переезжаем? Обалдела? Переезд хуже пожара.
— Ева тебе подробно расскажет.
— Нет
— Ну почему обязательно случилось… бука ты, Сережка, во всем видишь неприятности.
— У меня работа такая. Во всем видеть неприятности. Так что с переездом?
— Ева провела в парламенте еще несколько законопроектов. В том числе о незаконной передаче части городской собственности разным промышленникам.
— А… это хорошо. Англичане сильно оборзели. Захапали себе лучшие городские здания. А причем тут переезд?
— Притом. Городской правительственный дворец тоже вернули городу.
— Что-то я не припомню в Кустовом дворцов.
— Ну, дворец — это громко сказано. Очень хороший, большой, красивый особняк в центре города. Моргор там себе резиденцию устроил. Так вот. Ева его оттуда выпнула… пиу-у… — Анюта изобразила, как был выпнут англичанин Моргор, —…в течение двадцати четырех часов… извольте на выход… что? Ты чем-то недоволен?
— Напротив. Отличная работа. Ева все правильно сделала. Нам нужно укреплять авторитет правителя. Да… переехать в городской дворец будет правильно.
— Ну вот то-то же… выходи завтракать. Там кстати Кеша тебя ждет.
— Иду… уже иду…
После завтрака принял Кешу в своем кабинете. Можно было и в столовой за завтраком с ним поговорить. Но, во-первых, обсуждение дел за едой плохо сказывается на пищеварении. Во-вторых, так солидней. Для Кеши это важно, что я принимаю его «по-взрослому».
— Сделал, Сергей Николаич, — Кеша сияет от радости… сегодня просто какой-то праздник оптимизма, — Давно такого настроя не испытывал. Светлые идеи будто сами в голову лезли.
Еще б они не лезли. Сто кворков уплочено…
— Так. И что сделал?
— Язык программирования на макрах. Вероника Кондратьевна вам разве не говорила?
— Говорила. Я просто уточняю. Если не ошибаюсь, речь шла об обучении.
— Ну да, — подтверждает Кеша, — Но прежде чем учить кого-то программировать на макрах, надо сначала заложить общие основы для этого самого программирования. Чтоб люди могли читать чужие программы.
— Резонно. С этим не поспоришь.
— Мы с Березниковым даже разработали прибор… точнее, вычислительную машину. Эм-Вэ-Эм. Макро-вычислительная машина.
Ого. Показывай.
Кеша достал из саквояжа деревянную коробку ничем не похожую на компьютер. Ну эт ничего… мобилы у нас тоже поначалу были деревянные…
— Вот так включается, — показывает Кеша, — Вот появился экран…
— Погоди… — перебиваю Кешу, — А как это экран появился? Из ничего…
— Заклинание иллюзий, ничего сложного, — отмахивается Кеша.
— То есть на самом деле этот экран — иллюзия?
— Ну и что? Хоть бы и иллюзия. Главное, что с него можно читать текст… вот, смотрите, — Кеша набил несколько символов на иллюзорной клавиатуре, которые высветились на иллюзорном экране.