Кротовский, вы сдурели

Парсиев Дмитрий

— Тебя насквозь прошило, — осуждающе заметил волк и прислонил голову к моему бедру.

— Серьезно ранен? — спросил Гамлет.

— Терпимо. Сейчас подлечим, — ответил Ныр.

Через несколько минут кровотечение остановилось полностью. Чувствую, как перетекает в меня живительная сила, и начинаю задремывать. Но провалиться в сон не дали. Анюта заглянула в спальню.

— Сережка, не спишь?

— Уже нет. Что там опять?

— Я свет включу, — Анюта потянулась к выключателю, — Как

ты, видеть в темноте не уме… ты ранен? Кто это сделал?

— Успокойся. Меня ранили не здесь.

— А где?

— Долго объяснять… так что там на этот раз?

— А сам не слышишь? Эта демонстрация и не думает расходиться. Они костры жгут.

— Костры… а я думаю, откуда запах дыма… эти блики в окнах напротив.

— Сережка, ты точно в порядке? Я позвоню целителю.

— Не надо. Ныр меня подлечит не хуже целителя.

— Ну смотри… — Анюта бесцеремонно подошла вплотную и всмотрелась в мои зрачки, —…представляешь? У этих голодранцев уже нашелся свой заправила. Он требует… вот ведь наглость… требует встречи с тобой.

— Это доктор, что-ли?

— Нет. Не доктор. Думаю, один из этого пьяного рванья… Сережка, хватит уже давать им поблажки. Казаки прямо сейчас строятся во дворе. Пора их разгонять к чертовой бабушке.

— Обожди, Анюта. Применить силу мы всегда успеем, — морщась от боли в боку, поднимаюсь на ноги, Анюта бросается меня поддержать.

— Куда?

— В подвал.

— Опять к своему порталу? — Анюта проявляет осведомленность, — Одна рана не зажила, опять туда лезешь.

— Ань. Ну ты как сварливая жена…

— Еще чего?

— Я в безопасное место собираюсь. Правда.

С одной стороны меня поддерживает Анюта, с другой стороны опираюсь на затылок Ныра. Спускаюсь в подвал. Здесь вовсю идет разгрузка товаров. Мешки и ящики таскают сразу через два хода. Бдящий Филиппыч глянул на меня вопросительно, и я качнул головой в сторону портала. Портал уже отгорожен и забран на замок. Деда открыл дверь и отдал мне ключ. Молодец. Ответственный человек у меня деда.

— Сережка, я с тобой схожу.

— Ань, взял бы тебя с радостью. Но портал тебя не пропустит. Здесть ждите.

Переношусь к гоблинскому прилавку. Зеленый торгаш информацией смотрит на меня чуть ли не осуждающе.

— Да, я сегодня без денег, — раздражаюсь, — Что и спросить нельзя?

— Спросить можно, — отвечает гоблин с усмешкой, — Но желательно не превращать это в традицию.

— Что превращать? Вопросы?

— Приходить ко мне раненым и без денег. Поверь, это стало бы скверной традицией… спрашивай уже.

— Ты говорил, мне придется создавать политическую партию… как это сделать?

— Кротовский, вот скажи мне, я хоть раз халтуру гнал?

— Экхм… нет…

— Ну а что ты тогда суетишься?

Я ведь технологии тоже не в твою голову вкладывал. В Кешу твоего… в инженера этого… как он?

— Березников.

— Во-во. Березников. Так что не забивай себе голову.

— Погоди. А в кого ты теперь вложишь знания?

— В наиболее подходящего человека, — гоблин сморщился, — Тут нужен человек с харизмой. Способный увлекать людей.

— О как. И кто? Анюта?… Деда?… Настасья?

— Кротовский. Угадайку не надо тут устраивать. Ты не на викторине. И, кстати, встреться с заправилой тех митингующих. Может оказаться полезным.

— Ну блин. Совершенно не имею желания ставить во главе своей партии какого-то грязного алкаша.

— Напрасно ты так упорствуешь. Алкаши тоже бывают предсказуемы и управляемы. А главное, алкаш никогда не полюбит власть больше, чем выпивку. Соответственно, не станет тебе конкурентом.

— Знаешь? Так себе довод.

— Не гунди, Кротовский. Плохого не посоветую, — гоблин ухмыльнулся, — А да… раз уж ты приковылял… пару слов по поводу твоей финансовой авантюры…

— Это ты про заниженные цены в магазине?

— И про них тоже, — гоблин в задумчивости вытянул губы в трубочку, — Затея оригинальная и даже красивая. Но… должен тебя предупредить. Не тебе тягаться с английским банком. Понимаешь?

— Понимаю. Так что теперь делать? Поднимать цены?

— До выборов даже не вздумай. Всю свою репутацию псу под хвост пустишь. Привлеки купечество. Поделись доходами от валютный спекуляций. Не жадничай.

— Ох. Хорошо. Еще будут напутствия?

— И так тебе в кредит наговорил. Хватит с тебя.

Ну, хватит так хватит. Возвращаюсь в обычный мир.

— Быстро ты, — сказала Анюта.

— Увы. Там меня подолгу не терпят. Пошли.

— Куда?

— К парадному входу. Придется поговорить с этим их заводилой.

Мы поднялись из подвала и прошли в холл. Охранник распахнул передо мной дверь. Выхожу на крыльцо. Пьяная толпа. Яркие костры выбрасывают снопы искр. Митингующие что-то непрерывно скандируют. Но что именно, в этом реве разобрать невозможно. Просто вакханалия какая-то. Не представляю, о чем можно с ними договариваться…

Вдруг толпа расступается. Из недр ее выходит человек в плаще и капюшоне. Поднимается по ступеням ратуши на крыльцо. Делаю приглашающий жест. Человек заходит внутрь. Я следом. За нами пытается вломиться несколько пьяных нищих, но казаки оттирают остальнных от двери и закрывают ее на засов.

— Не пойму, что они выкрикивают, — Анюта хмурится, — Наша неистовая вера…

Вошедший откидывает капюшон и поясняет:

— Они кричат: «Наша неистовая Ева!»

— Гадюкина!?

— Баронесса!