Кровь Амарока: Семя
Шрифт:
Я сложил руки на столе и гордо поднял лицо.
— И что ты с ней сделал? — нетерпеливо спросила девушка, не дождавшись окончания рассказа, — Надеюсь, выбросил ее подальше отсюда!
— Зачем? — удивился я, — Из нее же получился вкусный суп!
Лифен не донесла очередную ложку до рта и подозрительно посмотрела в ее содержимое.
— Ахаха… Вот это шутка! — она весело засмеялась, но суп доедать не стала, опустив ложку в миску.
— Ешь давай, — сказал я, улыбаясь, — А то Хаммер останется голодным.
Лифен на мгновение засомневалась,
Я задумчиво наблюдал за ней, откинувшись на спинку стула.
После рождения Хаммера я только единожды рискнул покинуть убежище и сходить в лес за дичью, но после этого ни разу не покидал оазис, постоянно находясь рядом и ухаживая за Лифен. Она же практически не выпускала сына из рук… Как будто боялась, что я могу снова отнести его в лес…
— Лифен, — я снова решил поднять больную тему, — Нам нужно проверить Хаммера.
— Нет! — веселье на ее лице моментально испарилось, сменившись тревогой, — Не нужно! С ним все хорошо!
Лифен отодвинула недоеденный суп и нервно вытерла рукавом рот.
— Чего ты боишься? — вопрос прозвучал довольно жестко, из-за чего она нахмурилась и отвела взгляд.
— Послушай меня, Лифен, — я постарался смягчить тон, хотя давалось мне это с большим трудом, — Мы сейчас положим Хаммера в капсулу и узнаем о нашем сыне немного больше. В этом нет ничего страшного.
Лифен опустила голову и закусила губы, стараясь перебороть свой страх.
— Хорошо… — тихо произнесла она.
Я поднялся из-за стола и Лифен испуганно встрепенулась, не ожидая, что я сразу приступлю к делу. Подойдя к кровати, я осторожно взял на руки сына и понес к медкапсуле. Лифен шла рядом, положив ладонь на мою руку.
— Открой капсулу, — прошептал я.
Лифен подошла и, немного замявшись, неуверенно открыла крышку капсулы. Положив в нее Хаммера, я закрыл стекло и запустил режим исследования с полной диагностикой организма. Тихо загудели механизмы, и таймер показал, что результат будет готов через пятнадцать минут.
— А вдруг… Вдруг он болен… И долго не проживет…
Я посмотрел на свою омегу. Лифен едва сдерживала слезы, постоянно сглатывая застрявший комок в горле.
— Не думаю, — попытался я успокоить девушку, — Его дух выглядит здоровым. В нем не чувствуется нестабильности или волнений.
Лифен не выдержала и скривилась от безмолвных рыданий, вытирая ладонями глаза.
Да что ж такое?!...
Я схватил ее за плечо и притянул к себе, крепко прижимая к груди ее голову. Лифен начала содрогаться и тихо подвывать. От ее слез ткань моей рубашки на груди быстро промокла.
Так дело не пойдет!
Оторвав Лифен от своей груди, я собрал ее волосы в кулак и наклонил голову, поднимая лицо вверх. Она перестала плакать и растерянно посмотрела мне в глаза.
— Красавица! — усмехнулся я, разглядывая ее опухшие глаза и красный нос.
На лице Лифен промелькнуло возмущение, и она попыталась вырваться, но я только сильнее прижал ее к себе. Ее полные мягкие груди расплющились о мой твердый живот, и я
Ее небольшие пухлые губки были невероятно сладкими и немного соленными от слез. Я с упоением облизывал их и слегка покусывал, наслаждаясь вкусом моей омеги. Эта обжигающая нежность продолжалась несколько минут, пока я не понял, что мне уже тяжело держать себя в руках.
Я отстранился и посмотрел на опьяненное лицо своей омеги. Хоть она и залечила повреждения после родов, но внутри она еще не восстановилась. Этот процесс должен проходить естественным путем и ускорить его никак не получится. Так что с сексом придется повременить. Но мне не привыкать… Я и до встречи с Лифен частенько был вынужден «голодать». Служба в войсках зачастую вынуждала меня месяцами проводить время исключительно в мужском коллективе.
— Я принесу тебе чай, — сказал я, отпуская ее, — А то он совсем остынет.
Пока Лифен допивала чай, я склонился над капсулой и стал разглядывать своего сына. Если не обращать внимания на волосяной покров и острые уши, то выглядел он, как обычный младенец. Строение черепа и тела, пальцы с ногтями, все было человеческим… Даже маленький пенис и мошонка выглядели как у обычного новорожденного мальчика. От волос можно навсегда избавиться в любом косметическом салоне, а уши подровнять в клинике. Если больше никаких мутаций не обнаружится, то все будет хорошо.
Но я сильно сомневался, что это единственные особенности Хаммера. У меня есть подозрения, что эксперимент того мудилы все же удался, и именно поэтому на нас открыли охоту.
Мои мысли прервал сигнал, оповещающий о завершении программы. Я развернул голограмму экрана и Лифен неуверенно подошла ближе, со страхом смотря на надписи.
Результаты были разделены на разделы, каждый из которых содержал подробную информацию о состояние пациената. Больше половины списка были помечены красным значком, означающим, что при исследовании нашлись какие-то патологии или отклонения. Я выбрал первый по списку «проблемный» раздел и перед нами развернулся результат генетического исследования, где было сказано, что у пациента имеется нетипичный для обычного человека набор хромосом, но при этом какие-либо генетические заболевания отсутствуют. Я услышал, как Лифен облегченно выдохнула.
— Видишь, он не болен, — успокоил я ее и открыл следующий раздел…
— Что это?... — голос Лифен дрогнул.
Список показаний о физических параметрах беспрерывно моргал. Некоторые слова то загорались тревожным красным, то снова становились нормальными. Я выбрал один из результатов и убедился, что программа капсулы заглючила. А точнее она не могла определиться к какому существу отнести пациента… К человеку или к волку.
— Тогра…
— Помолчи, Лифен! — грубо перебил я ее, ощущая нарастающее напряжение.