Кровь Амарока: Семя

Новей Мария

Знакомая и одновременно незнакомая комната.

Мое внимание привлекла кушетка, застеленная красной от крови тканью и стол, на котором лежала ткань поменьше, тоже в кровавых разводах. Присутствия Тогры или ребенка я нигде не ощущала.

В груди ядом стало разливаться нехорошее предчувствие.

Выдернув иглу из руки, я перелезла через борт капсулы и медленно подошла к столу. Ткань, перепачканная кровью, кусок какой-то кишки… наверное, пуповины. Какой-то прозрачный пакет. Я хотела развернуть его, но

тут же отдернула руку, поняв, что это не пакет, а часть плоти.

Что это?...Что произошло?

Где мой ребенок? Где Тогра?

Я выбежала из помещения.

Коридор.

Но где же выход?

Лестница!

Взбежав наверх, я оказалась на улице. Было уже утро. Первые лучи солнца озолотили остроконечные верхушки елей, и лесные птицы радостно приветствовали его веселым пением. Но я не разделяла этой радости. Не видела красоты природы. Я полностью сосредоточилась, пытаясь почувствовать Тогру.

И я почувствовала…

Сломя голову я понеслась через лес, не замечая впивающиеся в голые стопы сухие еловые иголки и шишки.

— Тограааа! — прокричала я не останавливаясь.

Не знаю, что произошло. Боюсь даже думать. Боюсь даже представить…

— Тограаа! — продолжала я кричать, не сбавляя скорости.

А потом я почувствовала еще одну энергию. Маленькую. Но такую знакомую, родную…

Среди деревьев показалась фигура. Это был Тогра. Он шел ко мне навстречу и нес на руках нашего ребенка. Я перешла на шаг, а Тогра вдруг остановился. Мне показалось это странным и тревожное чувство снова неприятно кольнуло в груди.

— Тогра, — мне было тяжело говорить, я задыхалась от быстрого бега, — что… происходит?

Он молча смотрел на меня каким-то убитым взором, крепко прижимая к себе малыша. Внезапно я услышала тихий писклявый звук, похожий на мяуканье. Ноги сами сделали несколько шагов вперед, и я протянула руки к ребенку, но Тогра попятился назад.

— Что с ребенком? — мой голос сорвался.

Тогра вел себя очень странно. Его мрачное лицо и непонятное поведение сильно пугали меня.

— Тогра! Почему ты молчишь?

Я смотрела на мужчину, на альфу, который одним своим видом заставлял дрожать окружающих его людей. Капитан первого ранга, разрывающий пасти биороботам голыми руками, обладатель духа с мощнейшей энергией… Он стоял и не мог произнести ни слова…

Когда я медленно приблизилась, Тогра больше не отходил назад. Аккуратно потянув его руки вниз, я увидела ребенка. Малыш цеплялся за грудь отца и мило причмокивал. Мне показалось странным, что он был полностью волосатым, что делало его похожим на звереныша, но это нисколько не омрачило моей радости, что затопила меня изнутри.

— Отдай! — сказала я, уже просовывая руки под ребенка и неотрывно на него смотря.

Тогра на мгновение засомневался, но все же разжал руки.

Маленький

теплый комочек прижался к моей груди и взволнованно замяукал, узнав свою маму. Я широко заулыбалась, чувствуя, как меня переполняет нежность и любовь к этому маленькому чуду. Бросив радостный взгляд на Тогру, я заметила, что в его взгляде промелькнуло облегчение. Продолжая прижимать сына к себе, я повернулась и зашагала обратно к оазису.

— Подожди, Лифен, — Тогра подошел и поднял меня на руки вместе с ребенком.

Я только сейчас обратила внимание, что одета в одну лишь рубаху, но мне было совершенно плевать. Больше для меня ничего и никого не существовало.

Только я и ребенок.

Внутри оазиса Тогра посадил меня на чистую кушетку и помог снять рубаху. Малыш, почувствовав мое тепло, сразу засуетился и запищал, хватаясь маленькими ручками за грудь.

— Он проголодался, — заметил Тогра, сидя на корточках и намазывая мои ступни заживляющим жидким пластырем, — Помоги ему немного.

Я поднесла лицо малыша ближе к груди, и он моментально захватил ртом мой сосок. По телу пробежала приятная волна, опускаясь и разливаясь внизу живота блаженным огнем. Эти ощущения напомнили мне моменты, когда Тогра кусал меня за метку, но более нежные и без возбуждения. Сынок очень усердно сосал грудь, но вскоре устал и уснул. Я нежно погладила его по голове, задевая большим пальцем остроконечное ушко.

Я прекрасно понимала, что наш сын родился необычным. И скорее всего, это связано с той инъекцией в храме. Но не этот момент не давал мне покоя.

— Почему ты оказался в лесу с ребенком?

Тогра отложил тюбик с пластырем и посмотрел на меня снизу вверх.

— Я испугался…

К моему горлу подкатил тяжелый ком, а глаза защипало от слез. Понимание того, что он собирался сделать, тяжелым грузом осело в душе.

— Боялся, что ты… — слова тяжело давались ему, — не переживешь этого.

— Ты… — прошептала я, но не смогла больше произнести ни слова, пытаясь сдержать рвущиеся из меня рыдания.

— Я едва не совершил ошибку. Самую ужасную из всех, которые успел совершить за свою жизнь… Но я… не смог, — голос моего альфы дрогнул и он несколько раз моргнул, отведя взгляд.

Закрыв рукой рот, я беззвучно зарыдала, роняя слезы на свою грудь и спящего сына. Встав на колени, Тогра придвинулся ближе и прижался лицом к моим ногам.

— Прости, любимая… — прошептал он, — Прости меня за все…

Я слышала его тяжелое рваное дыхание. Я чувствовала, как волнуется его дух.

Протянув руку, я провела своей ладонью по черным жестким волосам альфы.

На него свалилась огромная ответственность. Мы прошли такой длинный и трудный путь. Столько пережили вместе… Разве я могу его винить? Как бы я поступила, окажись на его месте?