Кровь Асахейма
Шрифт:
— Благословенный Всеотец, — выдохнул Ёрундур, наблюдая за учиненными разрушениями. Затем он резко развернулся к Бьяргборну. — Мне нужны подробные отчеты сканирования этого корабля. Восстановление мощности, сопутствующий урон. Как только узнаете что-то, сразу сообщайте.
Он уже составлял план действий на случай цепной реакции. Возможно, они смогли бы подвести «Ундрайдер» вплотную еще раз, но это имело смысл, если все оставшиеся орудийные батареи врага вышли из строя. Они не пережили бы еще один бортовой залп. Он начал рассчитывать расстояния и относительные скорости, прикидывать,
— Выброс энергии, повелитель!
Доклад пришел от того же кэрла, что и раньше, с точно такими же интонациями.
— Это невозмож… — начал Бъяргборн.
Ёрундур поднял голову и взглянул на обзорный экран.
— Их орудия все еще действуют, — мрачно заметил он.
Расстояние между кораблями сократилось еще сильнее. Ёрундур видел, как разряды энергии проскакивают по дулу излучателя. Залп их орудий только временно нарушил работу пушки.
На лице Бьяргборна застыло выражение недоверия и крайнего удивления. Какая-то его часть продолжала судорожно искать малейшую ошибку или пропущенные показания какого-нибудь прибора. Что угодно, лишь бы опровергнуть то, что он сейчас видел.
Погоня завершилась. До уничтожения «Ундрайдера» остались считанные секунды.
— Мы можем перенаправить дополнительную энергию. — Руки Бьяргборна быстро мелькали над инструментами управления, а его взгляд метался по экранам. — Мы можем…
Ёрундур положил тяжелую, закованную в броню руку на плечо смертного, заставив его замолчать и прекратить отчаянные попытки найти спасительное решение.
— Они стреляют, — сказал он. — Отправляйтесь к капсулам. Сейчас же.
Бьяргборн секунду смотрел на десантника, его нежелание уходить было очевидно.
А потом его плечи поникли.
— Говорит капитан, — объявил он по общему коммуникатору корабля. — Оставить посты. Всем оставить посты немедленно. Эвакуация в спасательных капсулах. Торопитесь, и да направит вас рука Русса.
Ёрундур отпустил его плечо.
— Хорошо сказано. А теперь беги.
Рубка уже пустела. Кэрлы отстегивали страховочные ремни, которые фиксировали их на рабочих местах, и бегом направлялись к подъемникам, ведущим к блокам спасательных капсул.
Бьяргборн должен был уходить вместе со всеми. Рубка содрогнулась, когда первые залпы лазерного огня попали в корпус «Ундрайдера».
— А как же вы, повелитель? — спросил он с прежней почтительностью, несмотря на то что корабль вокруг них начал разваливаться на куски.
Ёрундур, уже начавший двигаться, ухмыльнулся.
— Позаботьтесь о себе, капитан, — ответил он. — Я справлюсь.
А потом выстрелил лэнс-излучатель: короткая, тихая вспышка могучей энергии мелькнула в пустоте, и все вокруг заполыхало.
Глава восьмая
Гуннлаугур взревел.
Из-за утробного рыка, в котором воплощалась чистая агрессия, его легкие начали гореть, а мостик вокруг содрогнулся. Десантник раскрутил молот над головой, накапливая мощный импульс, прежде чем обрушить свою ярость на лежащее впереди чудовище.
То же самое делала и вся стая. Он видел, как Хафлои ринулся вперед, предаваясь
Это сражение было похоже на бой с морем ожившего жира. Лезвия клинков застревали, захваченные массой живых тканей. Снаряды, вылетавшие из пистолета Хафлои, похоже, оставляли лишь небольшие отметины на коже монстра. Только Ольгейр со своим тяжелым болтером смог добиться значительных успехов. Созданный им беспощадный огневой вал пробил широкую, истекающую жидкостями рану в гниющей шкуре мутанта.
Громовой молот Гуннлаугура оказался вторым по эффективности оружием из того, чем пользовались в битве члены стаи. Заряженный энергией оголовок мог вырывать целые пласты дрожащей плоти из туши, вскрывая ее и разбрасывая вокруг ошметки. Он чувствовал себя жнецом из древних времен, шагающим внутрь твари, пробивая себе дорогу к самому ее сердцу.
Это ощущение было полезным. Космодесантник не мог позволить себе потерять голову в боевой ярости. Сомнения и переживания, терзавшие его на протяжении нескольких последних недель, не имели никакого значения в пылу сражения. Все, что существовало, — это гнев, который он мог выплеснуть на врага.
Хьортур был таким же. Эффект от присутствия старого Волчьего Гвардейца на поле битвы был колоссальным. Его вой поднимался к небесам, когда он устремлялся в ближний бой, размахивая топором. Его тактика казалось варварской, но на самом деле она скрывала уловку. Ни один из Небесных Воинов не сражался бездумно, по крайней мере, после того, как они покидали ряды Кровавых Когтей. Боевые кличи, хвастовство и бравада, рык и вой — это все было нужно, чтобы кровь врага стыла в жилах, чтобы разбудить древних духов войны и выпустить зверя с янтарными глазами, что таится внутри.
Чтобы убивать, убивать и снова убивать. Он был рожден для этого. В конце концов, их всех создали именно с этой целью. Космический Волк был лезвием топора, острием клинка, оголовком молота. Жизнь не могла предложить ничего лучше тем, кто осознавал это, и только страдание ждало того сына Русса, кто позволит себе поставить под вопрос чистоту этой цели.
Он обхватил рукоять Скулбротсйора, радуясь знакомой тяжести в бронированных руках.
— Дейя, хрогн аф Хелъвити![2] — пророкотал он на боевом жаргоне, врубаясь все глубже и сметая все на своем пути. Гуннлаугур чувствовал, как могучие мышцы его рук гудят от напряжения.
Противостоявшее им существо защищалось. Его действия были машинальными и беспорядочными, при этом тварь не переставала вопить. Голова, бывшая источником этих звуков, казалась гротескно маленькой для такого огромного тела. Из нутра монстра полезли новые отростки, блестящие и гладкие, похожие на зародышей. Из кожных пор вырастали полипы и взрывались облачками зловонного газа. По всей поверхности тела разверзлись неправильной формы пасти, они раздвигали кожу, демонстрируя концентрические ряды черных зубов.