Кровь Асахейма
Шрифт:
— Дела между Церковью и Волками не всегда шли гладко, — прошептала она. — Ты это знаешь, да и они не могли забыть. Я не дура, палатина. Я в курсе потенциального конфликта и хочу предотвратить его. Нам придется найти способ работать вместе, если не хотим погибнуть на этом пыльном куске камня.
Она положила свою латную перчатку на руку Байолы. Этот жест странно смотрелся в исполнении закаленной в боях женщины.
— Не подведи меня, Уве, — попросила канонисса. — Ты будешь тем голосом спокойствия, что наладит наш путь навстречу друг другу.
Байола сглотнула, внезапно почувствовав
Байола поклонилась:
— Как Ему будет угодно.
Когда она подняла голову, де Шателен уже не смотрела на нее. В зале нарастало беспокойство. Снаружи, с площади, доносились крики гвардейцев на местном наречии хальеха — что-то о заходящем на посадку корабле над горизонтом.
— Раньше, чем я ожидала, — заметила де Шателен, устремив взгляд на богато украшенные входные ворота, как будто могла видеть сквозь створки. — Наверное, не стоит удивляться.
Канонисса глубоко вздохнула и отпустила руку Байолы.
— Готовься, палатина, — сказала она. — Волки близко.
Они одновременно и были, и не были такими, какими она себе их представляла.
Семеро Волков вошли через врата Зала, на ходу стряхивая пыль с доспехов. Де Шателен хорошо распорядилась тем немногим временем, которое у них оставалось, поэтому комната для приемов была настолько чистой и убранной, насколько это было возможно. Шеренги гвардейцев стояли по стойке «смирно» вдоль обоих нефов. Они отскребли со своей формы наиболее заметные куски грязи и пятна крови.
Рядом с ними находились отряды Сестер Битвы, производящие куда большее впечатление своей начищенной черной силовой броней. Глядя на них, Байола почувствовала прилив гордости. Некоторые из сестер вернулись с линии фронта всего несколько дней назад и принесли с собой рассказы о творившемся там ужасе. Они стояли навытяжку, ровным строем. Глаза смотрели только вперед, а на лицах не выражалось ничего, кроме твердой безмолвной решимости.
Де Шателен ожидала Волков в дальнем конце помещения. Широкие мраморные ступени вели к стоящему на возвышении трону с обивкой из кроваво-красной кожи, увенчанный безвкусным изображением ангелов и извивающихся змей. Канонисса предпочла не садиться на него, а встала у начала ступеней, облаченная в свой обычный боевой доспех. Рядом с ней собралась небольшая свита помощников, в которую входили Каллия и Байола.
Байола наблюдала за тем, как приближаются Волки. Ее поразило, что в их присутствии она слегка дрожит от беспокойства. Это был не настоящий страх, а скорее напряжение, как в предчувствии неминуемого нападения. Воины в серых доспехах излучали практически осязаемую угрозу. Она чувствовалась в их манере движения, буквально стекала с рук и ног, подобно мускусу, повисала в воздухе.
Сестра Байола изучала их, пока они шли, переводя взгляд с одного воина на другого, впитывая всю информацию, какую могла, и раскладывая ее по полочкам в голове так, как ее учили.
«Наблюдай, запоминай.
Было очевидно, кто из них являлся предводителем. Он шел скользящей походкой бывалого бойца, облаченный в доспехи, из-за которых космодесантник казался настоящим великаном. Волк был без шлема, и на его лысой голове виднелись племенные татуировки, спутанная седая борода спадала на бронированную нагрудную пластину. Волосы казались грязными, как будто их окунули в ведро с кипящим салом, а потом дали каплям высохнуть.
Они все были измазаны в грязи, и от них несло гнилым мясом. На выщербленных доспехах виднелись пятна крови, жира и сажи. Они были косматыми великанами с мрачными лицами, кроме одного. Воин с огненно-рыжими волосами и свежей раной поперек лица казался самым молодым из них. Он даже, возможно, сошел бы за нормального человека.
Она полагала, что Волки будут выглядеть дико, ожидала услышать рокочущий визг силовой брони, увидеть болтающиеся тотемы из костей, висящее за плечами оружие с искусно нанесенными рунами.
Но Байола не была готова ни к их запаху, ни к с исходящей от них чистой воинственности и не ожидала увидеть угрюмую жестокость в янтарных глазах.
Это были настоящие звери, которых не могла скрыть маска человечности. Тонкий слой цивилизованности едва скрывал таившихся внутри чудищ.
Она по старой привычке задалась вопросом, почему благой Император допустил и благословил их существование.
Ответ нашелся почти сразу: «Потому что они нужны».
Байола заметила, что один из воинов не такой, как остальные. Его глаза были серыми, а не золотистыми. На нем не было шлема, но лицо также покрывали шрамы и племенные отметки. Шел он более прямо, в нем было меньше самодовольства. Он казался сдержанным, погруженным в себя. Остальные же совершенно открыто демонстрировали свою истинную грозную суть, наслаждались чувством собственного превосходства.
Сероглазый волк этого не делал.
Когда-то давным-давно, когда она еще служила в своем старом ордене, Байола видела отряд Ультрамаринов, сопровождавший свиту инквизитора. Тогда она преисполнилась благоговейного страха. Впечатление производили их дисциплина, уверенность, собранность. Манера поведения сероглазого воина немного напоминала о тех космодесантниках, что было странным. Ей стало интересно, заметил ли это кто-нибудь еще и что думает его стая? Такие малозаметные сигналы тяжело распознать и легко пропустить.
Предводитель остановился перед де Шателен. Вблизи он выглядел невероятно. Гора жестокой энергии, закованная в грязный керамит.
— Я Волчий Гвардеец Гуннлаугур, — представился он, — из Великой роты Рагнара Черной Гривы, из Своры Фенриса.
В его грубом, наполненном скрипучим ворчанием голосе ощущалась затаенная угроза.
— Мы приветствуем тебя, сын Фенриса, — ответила де Шателен сухо и четко. Если канонисса и ощущала себя неуютно в его присутствии, то ничем этого не выдала. — Мы благодарим Великого Волка за то, что он прислал вас. Мы благодарны вам за то, что вы пришли.
Гуннлаугур фыркнул:
— Хорошо, что вы нам так рады. Корабль на орбите был не очень приветлив.