Кровь Асахейма
Шрифт:
Кровавый Коготь размял руки. Все еще было больно, но гибкость постепенно возвращалась.
— Думаешь, я бы сказал тебе, даже если бы дело обстояло не так? — спросил он. — Но не переживай, старик.
Он быстро вытащил оружие и взвесил его в руке.
— Я прекрасно могу размахивать топором.
Де Шателен почувствовала запах приближающегося Волчьего Гвардейца до того, как увидела космодесантника. К обычному мускусу, который всегда сопровождал Космического Волка, добавился дух недавно убитых им тварей. Канонисса узнала сухую
Она ждала его на платформе над Вратами Игхала, там же, откуда наблюдала за тем, как первые вражеские войска выползают на раскинувшиеся внизу равнины. Она слышала, как он поднимается, тяжело ступая по каменным ступеням. Канонисса знала, что при желании космодесантники могли перемещаться незаметно, но ей их движения всегда казались тяжелыми, почти неуклюжими.
Они были такими сокрушительными и могучими инструментами войны, что казались скорее живыми танками, чем солдатами. Каждый из них мог перебить сотни обычных солдат. Они значительно превосходили по своим возможностям простых людей.
И из всех орденов, что могли ответить на их просьбу о помощи, Волки были самыми неуместными союзниками, каких только можно было представить. Жуткое сочетание мутаций, суеверий и отсталости, которое давно бы следовало стереть с лица Империума, если бы не другие их качества: неуничтожимая преданность, ужасающая эффективность в битве и природная кровожадность.
Де Шателен тихонько улыбнулась сама себе. Несмотря ни на что, несмотря на все свои ожидания, она не могла не восхищаться их уникальностью. Работать со Льстецами было проще. Они были вежливыми, предсказуемыми и работоспособными. Но, Трон прости, и невероятно скучными.
— Канонисса, — поприветствовал ее подошедший Гуннлаугур.
Де Шателен оторвалась от созерцания открывшегося перед ней вида, повернулась и изящно склонила голову.
— Волчий Гвардеец, — ответила она. — Как ваш раненый воин?
Гуннлаугур встал рядом с ней. Они находились вдвоем на вершине Врат Игхала, под ногами раскинулся запутанный пейзаж нижнего города, а еще дальше протянулись ряды вражеской армии, к этому моменту превратившиеся в бесконечное зловонное море тел, раскинувшееся во все стороны, так что под ними не было видно земли. Количество врагов давно уже стало несчетным.
— Он жив, — ответил Гуннлаугур. Выражение его лица было скрыто за маской шлема. — Один из моей стаи присмотрит за ним.
Де Шателен сложила руки на груди.
— Хорошо, — произнесла она. — Тогда ваш набег можно считать успешным.
Гуннлаугур ответил не сразу.
— С ними был колдун, — сказал он наконец. — Ведьмак. Мы убили его.
— Я слышала об этом, — произнесла канонисса. — Первая мерзость из их рода, погибшая на этой планете. Будем надеяться, что не последняя.
— Не сомневайся! — рыкнул Гуннлаугур, соглашаясь.
На равнине не прекращалось тихое бормотание. Оно по-прежнему струилось по густеющему воздуху, повторялось перекрывающими друг
— Терминус Эст, — произнесла она. — Эта фраза тебе знакома?
Гуннлаугур медленно кивнул.
— Да, — ответил он. — Это имя корабля.
Как только слова слетели с его губ, канонисса поняла, что космодесантник прав. Она вспомнила полузабытые истории, старые предания, легенды о дрейфующих в космосе громадах, кишащих ужасными тварями.
— Почему они скандируют это имя? — спросила женщина.
— Я не знаю.
Де Шателен проницательно посмотрела на Волка.
— Не знаешь или не хочешь рассказывать?
Казалось, Гуннлаугур какое-то время обдумывал эти слова. Наконец он заговорил снова.
— Мутанты, оскверняющие твою планету, — это последователи Мортариона, — произнес Космический Волк. — Десантники-предатели, которые идут в их рядах, — из его легиона, из Гвардии Смерти. У их капитана много имен и личин. Какие-то из них овеяны легендами, а иные помнят только погубленные им души.
Гуннлаугур понизил голос так, чтобы слышать его могли только канонисса и целестинки из ее свиты.
— В анналах нашего ордена сказано, что когда-то его звали Калас Тифон из Сумеречных Налетчиков. Теперь его называют Тиф. — Презрение в голосе Гуннлаугура было почти физически ощутимым. — «Терминус Эст» — это его флагман.
— Почему они повторяют его имя? — снова задала вопрос де Шателен. — Он здесь? В этом все дело?
Гуннлаугур издал странный, надломленный звук. Сначала канонисса подумала, что космодесантник чем-то подавился. А потом поняла, что Космический Волк смеется.
— Если бы он был здесь, сестра, то планета была бы уже дымящейся кучкой пепла, — сказал он и повернул к ней линзы шлема, покрытые слоем пыли. — Меня называют гордецом, но я не дурак. Некоторые враги не по зубам даже самым могучим из нас.
Он снова взглянул на равнины.
— Нет, — произнес Волк. — Его братья руководят атакой, но его среди них нет.
Канониссу эти новости не очень обнадежили. Сила, противостоящая им, была такой огромной, что наличие или отсутствие одного полководца не играло большой роли, независимо от того, насколько жуткой славой он обладал.
— Тогда я не понимаю, зачем они скандируют, — сказала она.
— Я тоже, — признался Гуннлаугур, — но если его имя произносят здесь, то эта битва — часть чего-то большего. На «Терминус Эст» охотились не одну тысячу лет. Когда бы он ни выходил из варпа, корабль всегда является предвестником еще большего ужаса.
Тон голоса космодесантника был безрадостным. Уверенность, которая звучала в его словах, когда он только появился, похоже, угасла.
— У меня ощущение, что здесь разворачивается какая-то большая игра, — продолжил он. — Чувствую, что претворяются в жизнь планы, которые давно готовились к воплощению. Этому миру — вашему — не повезло оказаться на их пути.