Кровь Асахейма
Шрифт:
Человек остановился. Что-то в этой двери заставляло его нервничать. На металлической панели виднелись длинные продольные отметины, как будто по ней провели громадными когтями.
Он оглянулся через плечо. Его сердце бешено колотилось. Затем он снова посмотрел вперед, раздумывая, что делать дальше. На поиск нового маршрута уйдет много времени.
Рамна продолжил свой путь. У него всегда было богатое воображение. Начальство наказывало его за этот недостаток много раз, и он сам тяжко трудился, стараясь усмирить свой слишком активный мысленный взор.
Он двигался с той же скоростью, что и раньше, мягко ступая ногами в вышитых кожаных туфлях.
Схолиаст торопливо прошел мимо, не осмеливаясь заглянуть внутрь. Он почувствовал сильный запах чего-то похожего на человеческий пот, но какого-то протухшего, с примесью мускуса.
Рамна почти добрался до конца помещения, когда его глаза невольно скользнули влево. Это был короткий поверхностный взгляд на то, что находилось внутри.
Он не закричал. Шок был слишком силен. Из-за паники у него скрутило живот, а к горлу подступил комок, подавив удивленный возглас, который схолиаст собирался издать.
— П-повелитель, — сумел выдавить он, несмотря ни на что и задумавшись, будет ли поклон уместным по правилам этикета, — я не…
Это были последние слова Иэна Рамны. Пучок зеленоватых молний хлестнул по нему, попав прямо в лицо, отчего череп разлетелся на куски. Безголовое тело отбросило, и оно ударилось о дальнюю стену коридора. Несколько секунд труп висел в воздухе, нанизанный на искрящие ветви эфирной энергии, дергая конечностями, пока потоки силы не иссякли. Тело Рамны сползло на пол будто ворох дымящихся одежд.
Мгновениями позже в дверном проеме, тяжело дыша, появился Бальдр. Его взгляд был стеклянным, а кожа — бледной и жирной. Тонкие струйки густой от комков слизи слюны сбегали из уголков рта. Латные перчатки светились бледным колдовским светом, отблески которого танцевали на пластинах силовой брони, словно болотные огоньки. Его доспехи потемнели и покрылись похожими на струпья, дрожащими и пульсирующими наростами. Голова и руки космодесантника безвольно болтались, челюсть отвисла.
При ходьбе он подволакивал ноги, а изо рта при каждом выдохе вырывались облачка тумана. Казалось, что воин не понимает, где находится и что делает. Он осмотрел коридор и какое-то время постоял на одном месте, после чего снова пришел в движение. Только когда он начал ковылять в том направлении, откуда пришел Рамна, наступив по неосторожности на ноги мертвеца и раздробив кости, в его желтых глазах мелькнуло что-то похожее на решимость. Желто-зеленый огонь разгорелся под опухшими веками. Нити вязкой слюны на губах задрожали.
— Терминус, — выдохнул он. Голос был сухим и тихим, как шепот блуждающих огоньков на кладбище. — Терминус Эст.
Когда Вальтир добрался до Врат Игхала, они оказались освещены заревом пожара. На бастионах и готических элементах стен плясали огненные отсветы, превращая камень в бурлящее месиво теней и отражений. Флаги по обе стороны главной арки ворот, ведущих в верхний город, были изорваны и во многих местах пробиты насквозь залпами дальнобойной артиллерии. Орудия, установленные на зубчатых парапетах, выбивали ритм залпами ответного огня, посылая снаряд за снарядом на ничейную землю городских кварталов.
Вальтир остановился у предмостного укрепления, наблюдая, как последние колонны отступающих солдат движутся по настилу и исчезают в тени ворот. Они выглядели изможденными и шли, волоча ноги и ссутулив плечи. Прошло пять часов с начала боевых действий, и с тех пор у них не было
Космодесантник отвернулся от моста и посмотрел на путь, по которому пришел. Пространство перед ним было расчищено, чтобы дать возможность прицеливаться стрелкам на стенах. Земля уходила вниз с легким уклоном, и на ней не было никаких препятствий: просто ровный и унылый пустырь, усыпанный мусором, пылью и испещренный кратерами от взрывов.
Еще через полкилометра начинались плотные ряды уцелевших зданий нижнего города. Они уходили вниз рядами террас, спускаясь по неровным склонам горы. Все эшелоны траншей, вырытые Ольгейром, горели далеко внизу, добавляя свой отсвет к бушующему пламени от взрывов зажигательных снарядов и лазерных залпов. Первые ряды огненных барьеров уже были прорваны, в некоторых местах просто завалены зараженными телами до такой степени, что из дымящихся, обугленных трупов чумных солдат образовались мосты. Оставшиеся барьеры не смогут надолго задерживать нападающих. Враг наступал по всем фронтам, расползаясь по руинам нижнего города, словно рак по телу. Только в нескольких местах, где Сестры Битвы или Космические Волки пошли в контратаку, наступление замедлялось чуть больше, чем на несколько мгновений.
Пока Вальтир осматривал окружающие сцены разрушения, из подсвеченной огнем тьмы вышел Хафлои, ковыляя по разбитой площади. Молодой космодесантник выглядел усталым, и на его белой броне виднелись следы недавнего боя.
— Хья, щенок, — поприветствовал Вальтир боевого брата. — Ты достал череп, который не стыдно носить на поясе.
— Я не стал его трогать, — с отвращением фыркнул Хафлои. — Он вонял хуже, чем дыхание Старого Пса.
Кровавый Коготь подошел к Вальтиру, развернулся и тоже стал разглядывать открывавшийся перед ними пейзаж. Он тяжело дышал, а его движения были напряженными. Конечно, космодесантник никогда бы не признался, что он уже на пределе своих возможностей и его все еще тревожили раны, полученные в ущелье.
— Ты знаешь, что веранги от тебя хочет? — спросил мечник.
Хафлои кивнул:
— Пришла моя очередь сидеть с Бальдром, чтобы еще один рунный клинок мог принять участие в последней битве. А мне придется остаток времени проторчать в укрытии. — Он покачал головой. — Не переживай, мечник. Я знаю, что это необходимо.
Вальтир вопросительно посмотрел на него:
— И ты не собираешься сопротивляться?
— А есть смысл?
— Нет.
— Тогда в чем вопрос?
— Быстро растешь, щенок, — рассмеялся мечник. — Ты меня удивил. Скоро твои волосы станут такими же серыми, как у нас.
— Когда Хель растает, — пробормотал Хафлои, разворачиваясь, и тяжелым шагом побрел вверх по склону в сторону моста.
Он пересек его одним из последних, немного пошатываясь, но с расправленными плечами и прямой спиной. Он уже даже ходить начал как Серый Охотник.
Вальтир улыбнулся самому себе. Новая кровь пришлась кстати. Из них всех только у Хафлои еще оставалась та бессознательная самоуверенность, какая должна быть у Небесного Воина. Ольгейр сохранил значительную часть своей изначальной бравады, а Гуннлаугур при правильном настрое по-прежнему был неостановимой машиной смерти, но даже они научились укрощать свою ярость за прожитые сотни лет. Бальдр никогда до последнего задания не терял самообладания, но этот вопрос был очень спорным.