Кровь Дезидерия
Шрифт:
Кай пытается поговорить со мной, но я его не слышу. Мое внимание неустойчиво, я использую каждую частичку энергии, чтобы воздвигнуть барьер между мной и тьмой, пытаясь восстановить ее силу.
Обжигающее прикосновение воспламеняется к моему подбородку, смешивая его энергию с моей, когда я вкладываю больше силы в щит, чтобы заблокировать шепот. Мои глаза распахиваются после того, как я их зажмурила, чтобы обнаружить руку Дрейвена, прижимающую мое лицо к его лицу.
— У тебя есть я.
Я
Тогда я, должно быть, вообразила это, желая, чтобы это было то, что он сказал бы мне. Он молчит, его острые глаза оценивают меня, заглядывая в мою душу и тьму, которая пытается поглотить ее. Но то, как он смотрит на меня, не похоже, что он говорил в моей голове. А если и говорил, то не понимает, что я его слышала.
Я отрываю голову и оглядываю стол.
— Извините, — отмахиваюсь я с легким смешком. — Просто немного закружилась голова, вы же знаете меня, немного еды сделает свое дело, — говорю я, надеясь, что этого достаточно, чтобы успокоить всех.
Кай внимательно наблюдает за мной, но я не позволила тьме взять надо мной верх, и я держала глаза закрытыми, на случай, если моя тьма проявится, как тогда, когда я тренировалась с ним.
Он отпускает все свои блуждающие мысли, когда показывает зубы, зная, как сильно я люблю поесть.
— Ну, может быть, нам стоит вернуться и накормить тебя, пока мы пытаемся понять, что сказала книга. — Для меня это звучит как хорошая идея, выбраться из этой земли, полной запустения, которая заставляет тьму во мне биться о клетку, в которой я пытаюсь ее удержать.
— Я бы лучше выпила, — объявляет Кора.
Мы смеемся над ее прямотой, но замираем, когда сквозь камень доносится рычание, вселяющее страх в каждого из нас, когда мы лихорадочно оглядываемся по сторонам широко раскрытыми глазами. Дрейвен высвобождает свой обоюдоострый меч, держа руки посередине, подальше от железных лезвий виверн. Я следую его примеру, вытягивая из ножен свой окровавленный кинжал и обнажая меч, который я выбрала в пещерах Сисаны.
— Оставайся на месте, — шепчет Кай, становясь передо мной и одновременно вытягивая руку за спину, жестом предлагая нам пригнуться, когда он приближается к разбитой лестнице. Скрежет ногтей эхом доносится из-за двери наверху, заставляя холод пробежать по моему позвоночнику. Волосы на затылке встают дыбом, пока я остаюсь настороже, мысленно готовясь к тому, что находится за пределами этих стен.
Дрейвен рядом со мной, сосредоточившись на том, что происходит впереди, пока его голова не поворачивается ко мне, эти голубые глаза не останавливаются на моей руке. Он хватает меня за запястье и вытягивает его перед собой.
— Дерьмо, — бормочет он. — Кора, исцели ее, сейчас же, — командует он с серьезностью, которая заставляет
Я смотрю на него в замешательстве, потому что сейчас не время беспокоиться о маленькой царапине на моей руке. Это бессмысленно. Но скованность в его позе говорит мне, что он не отступит от этого, он заставит ее исцелить мою руку, независимо от того, что нужно сделать.
Она держит мою руку между своими ладонями, точно так же, как раньше на корабле. Закрыв глаза, она позволяет своей силе выплеснуться наружу, когда тепло оседает внутри пореза, полностью закрывая его.
Моя рука выпадает из ее, когда дверь с грохотом распахивается, и тишину разрывает вопль. Кошмар, оживающий, когда Падальщик стоит наверху лестницы. Его красные глаза ярко светятся, сражаясь с оранжевым светом, тускло струящимся от огня. Его тело движется подобно ночному ветру или колеблющемуся пламени. Я помню, как Кай описывал их после нашей тренировки, и его описания были верны, но я не представляла, насколько они будут массивными. Для монстра такого размера он движется со смертоносной грацией, медленно спускаясь по лестнице.
Кровь во мне леденеет при мысли о том, что у нас нет другого выхода. Только как на вверх. Но у одного Падальщика против нас четверых не будет ни единого шанса, не тогда, когда у нас в руках оружие, которое положит конец его существованию. Я медленно поднимаюсь в полный рост, не желая съеживаться перед чудовищем смерти. Голова Падальщика поворачивается ко мне, принюхиваясь к воздуху, прежде чем его глаза вспыхивают жизнью, подобно палящим близнецовым языкам, сияющим в темноте.
— Отойди назад! — гремит голос Кая, когда он пытается заслонить меня от взгляда Падальщика.
— Если ты сражаешься, то и я сражаюсь.
Я отказываюсь отступать, приближаясь на дюйм к Каю, готовя свое оружие к любым внезапным атакам. Еще одна тень зверя крадется следом, теперь их двое против нас четверых.
— Черт, — ругается Финн, когда несколько Испорченных следуют за Падальщиком.
Они выглядят растрепанными в изодранной одежде, их черные вены вздулись на руках, ярость кипит в их крови. Черная кровь, которая стекает из их глаз, как будто они оплакивают свои прогнившие грехи.
Мы все в тяжелом молчании ждем, когда один из них нападет, сделает первый ход. Мы застываем на месте, наблюдая за каждым их движением. За каждым их вздохом. Снаружи раздаются шаги, и тьма во мне бьется о стены, умоляя освободить ее. Мелькание теней струится через дверь, прижимаясь к стенам, когда входит мужчина, блокируя весь дверной проем. Исходящая от него сила угрожает погубить меня.
Он остается, задерживаясь в своих тенях, пока не раскрывая себя. Но что-то в исходящей от него энергии, в холоде, исходящем от его теней, заставляет мою психику кричать, цепляться за мой разум, чтобы прислушаться. Следовать.