Кровь дракона
Шрифт:
Глава 29 Гора
Я шел и не замечал дороги. Хорошо, что вел нас Кафка. Я не знал, что подумать. Если тело Аико не нашли, то есть надежда, что она выжила. Но на что можно надеяться, если я видел две стрелы, пробившие ей грудь. Я все таки медик и понимаю, что это значит. Даже если ей не попали в сердце, то чтобы выжить нужна опытная бригада и оборудование реанимации.
С другой стороны в этом мире есть то, чего не было в моем. Магия и духи. Сильный дух может менять живую ткань, используя свой запас ци. Маги тоже на это способны. Даже я после
Я пытался не разрешать себе верить в чудо. Я ведь с таким трудом смерился, что она умерла. Если бы меня не держали тогда без сознания, я бы нашел возможность подползти к одному из лучников и зубами бы ему глотку перегрыз.
Человеку всегда хочется верить в лучшее. и хотя я называю себя профессиональным пессимистом, во мне начала пульсировать мысль: "Может быть она жива!". Я запрещал себе надеяться, но с каждым ударом сердца мне снова слышалось: "Жива, жива, жива..." Пульс стучался этим словом в висок, и звучал все чаще, чаще.
— ... быть осторожными! — Кафка что-то говорил, но я его не слушал и он остановился, — Дайнс, это серьезно. Между рисовыми полями и ручьем, к которому мы идем не самые спокойные земли. Много лет назад здесь была жестокая битва и отголоски ее всплывают до сих пор. Здесь могут встретиться озлобленные звери или недружественные духи. Вряд ли попадется что-то действительно опасное, но лучше быть настороже.
— Хорошо, Рю, буду бдить, —ответил я.
Я начал смотреть по сторонам и прислушиваться. Мы шли по пологому склону, на котором росли редкие деревья и кустарник. Я почувствовал. как меняется то, что я уже привык называть для себя "звучанием мира". Фон был каким-то тревожным. Я перевел краешек своего сознания в пограничное состояние и понял причину. Хаос. Его отголоски встречались там и сям. Целые островки склона имели засоренность хаосом, подобно той, что осталась после уничтоженной мною амебы у дома Кизото. Трава в таких местах отличалась тусклым цветом, а кустарник был изломан и казалось, ощерился сучками и колючками.
Мою задумчивость как ветром сдуло. Окружение было реально враждебным. Мне казалось, что мы идем среди множества врагов. Враги эти давно устали и обессилили. Они были безрукими и беззубыми, но все равно ненавидели нас и провожали злобными взглядами.
— Травник говорил, что эти места нужно проходить не останавливаясь и держаться наготове, — проговорил Кафка.
По голосу алхимика чувствовалось, что он тоже проникся "атмосферой" места. Фрея шла ссутулившись и старалась держаться между мной и Кафкой.
— Действительно опасных тварей здесь давно не встречали, — продолжил рассказывать алхимик, —но разная мерзость периодически вылазит. Особенно нужно опасаться ядовитых гадов. Смотрите себе под ноги, а не только по сторонам.
За следующий час, пока мы шли по этому неприятному месту, ничего страшного не произошло. Раз из кустов раздалось глухое рычание, но показаться зверь не решился.
Постепенно
Из кроны дерева на замусоренном участке в нескольких метрах от тропинки с мерзким писком в нашу сторону полетело что-то, напоминающее летучую мышь весом килограмм под десять весом. Я оказался к ней ближе всего. Сработали рефлексы, наработанные еще Ризадо. Мой меч покинул ножны, пока тварь только летела в мою сторону. Когда она приблизилась, я сделал два быстрых удара и на землю тварь упала уже четырьмя кусками.
Любопытство заставило нас подойти и посмотреть на обрубки. Кафка с помощью палки стал переворачивать и рассматривать куски тушки, которые еще пытались дергаться. Если я испытывал только отвращение, то у алхимика в глазах горел интерес исследователя получившего ценный образец для испытаний
— Когда-то это было птицей, —заключил наш ученый, — вероятно селезнем. Скорее всего перелетная птица опустилась отдохнуть и попала под влияние отравленного места. О, смотрите, похоже оно наконец сдохло. Это хороший признак...
— То что оно сдохло — это хорошо, — согласился я, — но при чем здесь признаки.
— Как при чем? Если оно сдохло, значит это не самая опасная тварь! Самые худшие те, что рождаются не из живых созданий, а из уже умерших. Вот те действительно опасны. Их и прикончить сложнее и злобы в них больше. И они почти всегда ядовиты. Короче хорошо, что это не тот случай.
— Но как они появляются?
— С научной точки зрения есть еще много вопросов, но общий практический принцип известен. Если существо, недавно зараженное ядом хаоса убить или же положить тело недавно убитого животного на место с концентрацией энергии хаоса, то оно может превратиться в нежить. Если же заражается живое существо и и проживает какое-то время с ядом, то превращается в такое вот больное и злобное существо. Хорошие в нем только одно: если его убить то оно просто сдохнет. А вот нежить нужно, как минимум, сжигать.
— А почему так? — спросила Фрея, которая старалась не смотреть на куски селезня-мутанта.
— Рождение нежити объясняют сочетанием внезапной смерти и наличием яда хаоса в теле. Почему эти два фактора при совпадении приводят к рождению этой мерзости сказать трудно. Но практика подтверждает эту формулу. Тот же пример с тем воином, который разодрал мне хорошую куртку уже после смерти. Он уже был заражен, когда я его убил, но зараза на тот момент еще не успела его заметно изменить. А вот после смерти он превратился в нежить быстрее чем за час.
— Пути ци, — проговорил я, — дело в них. В теле умершего находится накопленная за его жизнь энергия ци. Вероятно, хаос подобно огню разрушает границы путей ци и начинает жадно поглощать высвобождаемую энергию. На этой волне и происходит рождение новой сущности в мертвом теле. Если же хаос медленно отравляет живое существо, то вспышки хаоса не происходит и нежить не может родится. Животное просто начинает болеть, а потом перерождается в мерзкую и неестественную, но все таки живую тварь. Вроде вот этой.