Кровь драконов
Шрифт:
— Была бы польза от ваших традиции. Закоснели в предрассудках. Бездумны, как звери — коли делали так мои предки, так и мне надлежит делать. А смысл-то? Будто тайна для кого, зачем под камни хоронились, и будто не знает кто, что пользы в этом никакой.
— Ну так теперь мы уже от других хоронимся, — засмеялся Буквоед. — Или они нас хоронят. Что вы, право, нынче такой сварливый? Кости к непогоде ломит, или случилось что?
— Случилось… — буркнул Путник. — В этом городе каждый день что-то случается. Начиная с безумца, что
— Это ваша забота, — отозвался Невидимка. — Вы и разбирайтесь.
— Но говорят, что…
— Я повторяю, это забота Города, — холодно повторил Невидимка.
— Так вас убийца беспокоит? — вмешался Буквоед.
— Меня беспокоит то, что ваши хваленые специалисты не способны решить простенькую задачку по поимке себе подобного не привлекая при этом сил извне!
— О! Этот сумасшедший не так уж нам подобен, Скорее, он подобен…
— Достаточно, — произнес устало Кольценосец. — Не время и не место для склок. Сегодня мы собрались по другому поводу. Он пришел?
— Да, уже дожидается.
— Пригласите… Добрый вечер, друг мой. Рады вас видеть в добром здравии…
— Еще сезон-другой такой жизни, и о добром здравии можно будет позабыть, — отозвался Маляр хмуро.
— И что это сегодня все на здоровье ссылаются? — хмыкнул Буквоед. — Или к лучшему, что у уважаемых коллег есть время думать об этом? Боюсь, когда все начнется, станет не до здоровья…
— Вам удалось сойтись с ним? — спросил Кольценосец.
— Да, — ответил Маляр.
— Его привели прямо к порогу, — сварливо вставил Невидимка. — Трудно было бы избежать встречи…
— Мы весьма ценим ваше сотрудничество, — спокойно кивнул Кольценосец, и снова обратился к Маляру: — И что вы думаете о нем?
— Что он именно тот, кого бы вам хотелось видеть. Честный, бесхитростный, целомудренный, бескорыстный. Талантливый. Типичный герой. И вполне подходящая жертва на заклание.
— Не ерничайте, уважаемый. Не место и не время.
— Что еще нам остается, — произнес Буквоед. — И если отбросить эвфемизмы, разве не для этого в сущности он подобран в очередной раз? Сколько их уже было?..
— Ваша вина, что подбираете негодный материал, — угрюмо вставил Невидимка.
— Можно подумать, предложенный вами материал был наивысшего качества, — огрызнулся Путник.
— А что на этот раз с вашей стороны? — привычно прервал нарождающуюся склоку Кольценосец.
— То же, что и всегда. Безупречность, — ледяным тоном отозвался Невидимка. — Попытайтесь соответствовать.
— Позвольте мне… — вмешался Буквоед. — Я бы сказал, что на этот раз нам всем повезло, поскольку ничего подобного, столь же сильного и уверенного, я не видел давно… А уж поверьте моему опыту, доводилось встречать многих. Но что касается контроля…
— М-м? — брезгливое недоумение Невидимки заставило всех зябко
— … простите, партнерства, — поправился Буквоед, — то с полной уверенностью я ничего не могу утверждать. На мой взгляд связка хорошая. Равноправная. Но я могу и ошибиться.
— А вы? — обратился Кольценосец к Маляру.
— Я еще недостаточно много о нем знаю. Будет наблюдать. Или на этот раз в плане есть изменения? Я был бы весьма рад им, поскольку моя легенда меня тяготит…
— Пока все оставляем, как задумано… Хотя… В городе зреет нечто странное. Возможно, нам придется пересмотреть ближайшие перспективы и поменять приоритеты.
— Прошлая попытка поменять приоритеты закончилась Войной, — сказал Невидимка.
— Значит, придется учесть прошлый опыт, — терпеливо ответил Кольценосец. — А сейчас послушаем подробности?.. Прошу вас… — Он сделал приглашающий жест Маляру,
…Чуть позже, когда почти все присутствующие разошлись, помрачневший Кольценосец устало спросил:
— Они правы. Ты чувствуешь? Город, как гнойник. В нем вызревает что-то… страшное.
— Я чувствую это везде, — отозвался Невидимка. — Мир устал от всех нас. Нас слишком много для одной реальности. Но ты прав, в Городе зреет смерть. Та, что потом пойдет по всему миру. Так было и раньше… Точнее, почти так. Этот раз, скорее всего будет последним. Сущности истончились до предела.
— Даже если мы победим?
— А что для тебя и для меня победа?.. При любом исходе все кончится. Если план, наконец, воплотится в жизнь — это конец привычному, а значит равносильно гибели. Если же ничего не получится… Смерть всему.
— Вам свобода?
— Вряд ли. Чужая кровь меняет пролившего ее безвозвратно… Тебе ли не знать.
Кольценосец вздрогнул, может быть впервые за весь вечер глянув на своего собеседника. В самом темном углу, в дорогом комфортном кресле разместилась чудовищная фигура — обожженный, покрытый спекшейся, криво зарубцевавшейся, местами все еще черной от въевшейся навсегда гари, кожей человек, смахивающий на высохшую и обугленную мумию из склепа. Слепой, безволосый, с неподвижным лицом-маской, на которой лишь присмотревшись, можно было различить шевеление губ, цедящих ледяные фразы. Не человек. Невидимка. За спинкой кресла калеки, равнодушно таращась прямо перед собой, возвышался глухонемой верзила.
— Да, — тихо произнес Кольценосец, глядя прямо в слепые, проваленные глазницы калеки. — Я знаю.
Хроники охотника за драконом. Сейчас
Вода в реке плескалась тягуче, медлительно, беззвучно, невесомо набегая на стертые ступени набережной и так же легко соскальзывая с них, не оставляя следов. Словно пыталась притвориться разновидностью тумана, что стелился над ее поверхностью, полз рваной вуалью, хаотично наплывал плотными драпировками, скрывая все и вся вокруг.