Кровь драконов
Шрифт:
— А как вам это удается? Правда, говорят, что вы можете видеть… Видеть Их?
Вот эта прописная буква, отчетливая даже в интонациях, всегда вызвала у Робьяра досаду. Будь она хоть почтительной, хоть презрительной. Но не сегодня.
— Кого «их»? — вяло переспросил Робьяр, с облегчением обнаруживая искомый портсигар под бумагами на столе.
— Ну вас же зовут Охотником на драконов?
— Кто это меня так зовет? — сварливо осведомился Робьяр, после первой затяжки обретая некоторую уверенность.
Стажер слегка сметался.
— То есть, все же знают, что вы работаете по делам, связанным с драконами.
— Глупости, — угрюмо отозвался Робьяр. — Драконы тут вообще не при чем. Я работаю по делам, связанным с людьми. Люди совершают преступления. Люди, а не драконы.
— Но ведь верно, что практически все, кого вы поймали, были владельцами драконов?
— Ну и что? Я разоблачал людей, а не драконов. Чувствуешь разницу?
— Н-нет, — сомнением отозвался стажер.
Мгновение Робьяр колебался, раздумывая, а стоит ли тратить время на новую попытку объяснить что-то очередному желающему. Но потом решил, что стоит. Со стажером им еще работать, так что лучше расставить некоторые акценты прямо сейчас.
— Возьмем, к примеру, знаменитого мошенника Ланьера Озерного. Этот человек родился с редким даром располагать к себе людей, замечать их слабости, умел виртуозно читать людские души и пользовался этой своей способностью, чтобы обманывать их. Это был редчайший талант. Ланьер без сомнения обладал одним из уникальнейших драконов нашего времени. Ланьер, например, мог стать гениальным врачевателем людских душ… А он стал мошенником. Так кого я должен был ловить? Дракона, или того, кто направлял его?
— Но разве дракон не определяет, чем именно будет заниматься его владелец?
— Тяга к рисованию может сделать человека художником, а может фальшивомонетчиком. Кто определяет, кем он станет? Это вопрос не ко мне. — Робьяр не любил подобных разговоров. Он слышал их бесчисленное множество, он сам участвовал в тысячах, но так ни к какому выводу и не пришел.
Стажер не отставал:
— Но все-таки, как вы это делаете? Вы видите их?
— Не знаю, что я вижу… — неохотно ответил Робьяр. Ему не хотелось обижать пытливого молодого человека, но тащить постороннего в свои интимные сферы тоже не возникало ни малейшего желания.
— А то, что вы видите — это реально?
— Представьте себе, что наш уважаемый следователь обладает сверхъестественной интуицией и способностью подмечать малейшие детали там, где их не видит никто другой, — вмешался вдруг, якобы дремавший на диванчике в углу, доктор Бумбен. — Побывав на месте преступления, пообщавшись с людьми, он неосознанно подбирает эти мелкие детали, как мозаику, постепенно выстраивая всю картину преступления. Никакой мистики, все реально.
Стажер посмотрел на доктора недоверчиво. Почесал переносицу и спросил, обращаясь к Робьяру:
— Но говорят,
— Уважаемый Робьяр просто умеет подбирать ключики к неординарным личностям и их проступкам, — снова, вместо отмалчивающегося коллеги, ответил доктор. — Что ж, никто не виноват, что неординарность, зачастую, следствие таланта.
— А по слухам, господин Робьяр так легко вычисляет драконов, потому что сам когда-то…
— Мальчик, окажи старику небольшую услугу — мягко перебил стажера Бумбен. — Тут кафе через дорогу, будь добр, принеси мне чашечку чего-нибудь горячего. Что-то знобит меня, погода знаете ли…
Стажер мгновение колебался, пузырясь негодованием, но потом все-таки вышел наружу.
— Хороший юноша, — одобрительно заметил Бумбен. — И вопросы задает хорошие. Ты видал, как он работает со свидетелями? Любо-дорого… Пробивной. Только прямолинейный очень. Как осадной таран. Зашибет еще кого ненароком…
— Ничего, — отозвался Робьяр. — Научится. А мне уж без разницы.
Бумбен, кряхтя и стеная, как всегда, когда возникала необходимость в перемещении его тучного тела из одной точки пространства в другую, перебрался с дивана за стол. Повозился руками в кипе бумаг, вчитался а собственное заключение, брезгливо морщась.
— По-прежнему, ничего? — спросил он, наконец.
— Совсем напротив. Всего полно. Только я не вижу… Не вижу его, — сознался Робьяр хмуро. — Вижу то, что он делает. Вижу, как он находит свои жертвы — ему безразлично по сути, кто именно это будет. Ему доставляет наслаждение сам процесс. Он не берет случайных людей, он готовится заранее, тщательно прорабатывает каждый шаг своей охоты, но при этом на редкость везуч, чтобы ни разу не проколоться… Я вижу, как он настигает жертву, но… Я не вижу его самого.
— Он не человек?
— И вы туда же? — усмехнулся Робьяр. — Не обольщайтесь. Только люди совершают преступления.
Пятый день Листохода
Дневное дежурство начинается чуть свет. Я здорово не выспался и, честно говоря, был изрядно удивлен, получив приказ немедленно прийти в ректорат до вылета. Неужели там никогда не спят? Покидая ректорат, я был уже не удивлен, а взбешен. Уши пылали, словно меня таскали за них в течении этих нескольких минут. Хотя там, за дверью, мне казалось, что мир вокруг замерзает от ледяного тона наставников и холодного взгляда ректора.
Дверь неслышно приоткрылась, заставив меня резко и инстинктивно выпрямиться, но это оказалась всего лишь Илла.
— Понравилось представление? — усмехнулась она, подходя поближе.
— Не могу поверить, что они так поступили со мной! — не сдержавшись, выдохнул я. — Это несправедливо! Я, в конце концов, ничего такого и не натворил!
— А кто спровоцировал драку в клубе, хотя отношения города с Гнездом и без того несколько обострены?
— Только из-за драки?