Кровь драконов
Шрифт:
Я с любопытством уставился на Анвера. Что это с ним?
Абсолютное большинство воспитанников Гнезда относились к заместителю ректора с уважением и симпатией. И не без оснований, ибо он отличался не только умом, что было естественно для преподавателя подобного учебного заведения, но и справедливостью. Он нередко вступался за воспитанников, если считал это нужным, но, как правило, никогда не спорил с другими преподавателями в нашем присутствии.
Несколько минут поколебавшись, я улучшил момент, когда Канно затеял очередную сварливую перепалку с возницей, демонстрируя дремучее
— Наставник, один человек утверждает, что он — ваш знакомый и просил передать вам вот это… — маясь неловкостью, произнес я. Замусоленная бумажка выглядела странно в ухоженных пальцах Анвера. Словно ночная, пыльная бабочка, присевшая на распустившийся цветок.
Анвер несколько мгновений при свете болтающегося на повозке фонаря вчитывался в закорючки, явно находя в них смысл, усмехнулся, поднял на меня прищуренные, внимательные глаза. Затем порвал записку.
Я разочарованно наблюдал, как улетают мелкие клочки, пропадая в черноте ночи. И сильно удивился, услышав внезапно тихий голос наставника.
— Зайди завтра в мою приемную. Я оставлю для тебя ключ и разрешение. Библиотекари подскажут, что и где искать… Раз господин художник считает, что это самый действенный способ уберечь лучшего композитора современности от попыток свернуть себе шею в желании удовлетворить свое законное любопытство — так тому и быть…
Я озадаченно глазел на Анвера,
Светильники по случаю позднего часа горели через один. Поэтому полутьма в коридорах, между островками света царила плотная, разбавленная разве что тусклыми пятнышками ползучих светлячков, которые развлекались, вычерчивая на стенах замысловатые загогулины.
Засмотревшись, я едва не налетел на кого-то, шедшего впереди.
— Вейто! — изумился я, когда человек, болезненно охнув, повернулся. — Ты что здесь… Что стряслось?
— Ничего, — быстро ответил Вейто, пряча за спину обмотанную тряпкой руку. Несмотря на сумрак, я с изумлением разглядел, что одежда на Вейто порядком изодрана и испачкана грязью, будто он продирался через колючие кусты. Да и лицо расцарапано.
— Бурная ночь? — хмыкнул я невольно. — А я думал, только мне довелось повеселиться…
— Упал неудачно, — ответил Вейто неохотно. Глаза его блестели лихорадочно, а взгляд слегка плавал, как при сильном жаре. — Пойду я… — И он, прихрамывая и убыстряя шаг, двинулся по коридору в сторону своей комнаты.
Света было немного. Но даже его хватило, чтобы заметить обломок ветки дозорщика с одиноким, продолговатым листиком, торчащий из-под воротника центовой куртки. Я сам таких отцепил от своей с десяток…
Помянув недобрым словом Джеаннину заразную паранойю, я пошел своим путем. Да, в самом деле, мало ли мест в городе, где растет дозорщик? Только с чего это Вейто выглядел таким… Испуганным? Виноватым?.. Нет, не то. Он выглядел слегка помешанным. Вот правильное определение.
Монстр. Где-то в Городе…
Следовать за ней
Ее далее не пришлось особенно выслеживать. Маршруты ее были очевидны и прямолинейны. И через перелесок, сокращавший ей путь от родного гнездышка до любимого вечернего развлечения, она шла без тени сомнений. Позванивали серебристые браслеты на лодыжках, отмечая каждый легкий шаг. Покачивается над локтем расшитая стекляшками сумочка. Вздрагивают кокетливо завитые локоны с вплетенной в пряди серебряной канителью…
«Добрый вечер», — с улыбкой говорит он, выступая на дорогу прямо перед ней.
Ни тени тревоги в ясных, голубых глазищах. Только скучное презрение. Такие бабочки не обращают внимания на случайно встретившихся серых муравьев.
И она проходит мимо.
А он делает шаг ей за спину, накидывает удавку на тонкую хрупкую шейку и тащит трепыхающуюся, скорее ошарашенную, чем по-настоящему напуганную в первый момент жертву в придорожный кустарник…
Ты ошиблась, бабочка. Перепутала муравья с пауком… Нет, не с пауком! С кем-то несоизмеримо более сильным, ловким и удачливым.
Потому что перелесок вовсе не был глухим и безлюдным. Совсем напротив, здесь часто проходили прохожие, сюда смотрели десятками окон окрестные дома, здесь ежечасно сновали патрули городской стражи. Но никто из тех, кто шел следом, кто смотрел в окна, кто сидел на скамейке не видел, как беззвучно трепыхалась умирающая бабочка, исчезая в кустарнике… Нужно обладать воистину изощренной самоуверенностью и редчайшей удачей, чтобы практически на глазах у всех поймать бабочку, и чтобы никто ничего не заметил…
Хотя при чем тут удача? Он делал это не один раз. Он ЗНАЕТ, как это делать. Он властитель этого мира…
Хроники охотника за драконами. Сейчас
Робьяр тяжело, со всхлипом вздохнул, втягивая дымный воздух следственной комнаты, как мутную воду. Поморщился. Ассоциации с водой его буквально преследовали весь последний год. Все, что было неприятно — было связано с водой… С тех пор, как нашли в запруде первую жертву.
— Как вы это делаете?
— Что? — глухо переспросил он, пытаясь сосредоточится на почтительной физиономии сидевшего напротив него стажера.
Стажера прислали из Академии недавно. Он был докучлив, въедлив и приставуч, как… Как моросящий дождь.
Робьяр снова вздохнул.
— Как вам удается вычислять их? — допытывался стажер. — Я видел, как вы работаете. Вы просто ходите и смотрите, а потом, вдруг, будто видите что-то.
— Вижу, — уныло согласился Робьяр, мучительно пытаясь найти по карманам портсигар. Неужто выронил где-то?