Кровь фей
Шрифт:
Светлая Душа вдруг прошелестела, подплывая к ним:
— Так и поступите.
При жизни это, наверное, была красивая фея, а сейчас белёсый призрак, через который было видно чисто выскобленные пол и стены храма. Лэннери кивнул:
— Действительно.
Беатия хмыкнула, доедая свой кусок сайкума:
— А если мы застанем рейгела Эйзека голым и при исполнении супружеских обязанностей? Или, что ещё интереснее, с молоденькой служанкой? Вряд ли он будет нам рад!
— Тогда деликатно подождём за дверью, — пожал плечами Лэннери.
Когда
— Будем задерживаться? — спросила Беатия, однако Лэннери решительно покачал головой:
— Нет, — и взмыл в небо. За спиной раздался её насмешливый голос:
— И это фей! Воплощение добра, защитник обездоленных и спаситель…
— Не трать дыхание на болтовню, — оборвал её Лэннери, — мы не будем останавливаться до самого замка.
Теперь Беатия, наконец, закрыла рот и наверняка обиделась, но Лэннери было всё равно. Он прислушивался к своим ощущениям: нет ли следа чёрной магии? Несколько раз Лэннери почудилось, будто за ними кто-то шёл, не отставая, тенью мелькая на узких улочках. Но это не черномаг; тот далеко и с упоением мучает Наставницу. Некое внутреннее чутьё подсказывало Лэннери, что она всё ещё жива.
— Да не лети так быстро! Я запыхалась! — Недовольная Беатия отстала от него на добрый десяток крыльев. Лэннери оглянулся через плечо:
— Ну хорошо, как вылетим из города, отдохнём немного.
Пожалуй, он смягчился и простил Беатии её жестокую шутку в поле, но показывать этого не был намерен. Когда они миновали городские стены и ненадолго спустились в лес, Беатия виновато проговорила:
— Прости, Лэн. Нам до шестнадцатилетия остались считанные дни, а я веду себя, как маленькая.
Шестнадцатилетие… Возраст, когда фея или фей полностью взрослеет, и время замедляется, чтобы можно было прожить намного дольше людей. Когда-то Лэннери и подумать не мог, что станет взрослым не в Школе, готовясь к экзамену, а по пути на Флавастрию, да ещё в компании нелюбимой Беатии.
— Ты знаешь, я тут кое — что интересное нашла, — она порылась в котомке и вытащила свиток; при свете крыльев буквы на желтоватом пергаменте казались угольно-чёрными, хотя были написаны коричневыми чернилами.
— Что именно? — спросил Лэннери, поудобнее усевшись на пеньке. Где-то в ночи завыл волк, пронзительно крикнула неведомая птица, а затем снова воцарилась тишина, прерываемая только шелестом травы, по которой пробегало дуновение лёгкого ветерка.
— Помнишь, Аргален рассказывал, что он читал про то, как плохо заканчиваются игры со временем? В свитке упоминаются два таких случая: один произошёл с первой Хранительницей, которую ещё Кэаль благословила, а второй — с той Хранительницей, которая была до нашей, больше семисот лет тому назад.
Лэннери приготовился слушать и отметил, как Беатия выпрямилась с важным
— Первая Хранительница позволила фее из Школы Золотой Звезды прыгнуть в портал, чтобы исправить крупную ошибку. И если в результате ошибки нечисть появилась только на Кэрлионе, то в новом варианте будущего и на Флавастрии тоже. Феи, конечно, устроили расправу с нечистью, — Беатия облизнула губы, будто очень хотела бы поучаствовать в подобной расправе, — но на Кэрлионе нечисть истребить так и не удалось. Более того, появились первые черномаги.
— Ясно, — задумчиво кивнул Лэннери. — А второй случай?
— Тут уже Хранительница пыталась помочь человеку, — Беатия заглянула в свиток, как ленивая ученица, не запомнившая урок до конца. — Тогда часто встречались не только черномаги, но и ведьмы, и одна из них спасла фея, в которого влюбилась без памяти. Должна была убить, а вместо этого вытащила из ловушки, подстроенной ему нечистью и хибри. Так вот, потом ведьму саму заманили в ловушку и убили, но фей, который тоже был в неё влюблён, пришёл к Хранительнице и попросил о помощи. Он говорил, что ведьма стала изучать чёрную магию, отчаявшись, а когда-то была доброй и мягкосердечной девушкой…
Лэннери вспомнил, как сон, свой разговор с Сайменом. «И выходит, что в жизни этих людей случилась какая-то беда, рассудок их помутился, а потом они увязли в этом болоте…» Возможно, в отношении некоторых черномагов и ведьм Саймен и был прав, но это не меняло того, что они — зло, и их необходимо уничтожать.
— Хранительница была растрогана этой историей и попробовала откатить время жизни ведьмы назад. Это выглядело как меняющиеся картинки; в конце концов, Хранительница остановила время и указала фею на картинку, где тогда ещё юная и совсем не злая ведьма хотела отомстить за гибель своей семьи и сожжение дома…
Беатия сделала паузу, переводя дыхание. Лэннери догадывался, что ничего хорошего не последует, и всё-таки мысль об управлении временем завораживала его. В этом есть что-то от истинного могущества, в отличие от суетливых полётов с палочкой наперевес за нечистью и хибри.
— Фей переместился в то время. Он хотел убедить девушку не мстить, но она твёрдо стояла на своём — а это путь, который и сделал её ведьмой. Тогда фей сказал: «Я отомщу за тебя, нет нужды марать руки. Загадай желание!»
— Дей-си-дери! — вырвалось у Лэннери. — Но ведь можно выполнять только те желания, которые не направлены на смерть и разрушение!
— И не принесут кому-то вреда, — Беатия отложила свиток и принялась загибать пальцы, — и не затронут чью-то судьбу, и не повлияют на ход времени, и… куча других ограничений!
— Отчего мы, феи, и перестали исполнять желания, — добавил Лэннери, легонько постукивая палочкой по колену. — Надо же быть таким глупцом!
Беатия сдвинула брови, её безупречно чистый лоб пересекла складка.