Кровь героев
Шрифт:
Зверь еще шевелил лапами, но не жилец это уже, не жилец. Именно такой волхвам и нужен.
– Наше дело их изводить, а не о родне расспрашивать.
– Гнездо бы найти...
– мечтательно прикрыв глаза сказал Исин.
– Логово.
Он переступил ногами, словно топтал что-то.
– Шиш тебе, а не гнездо, - мстительно сказал отдышавшийся Избор.
– Ишь ты. Легкой жизни захотел.
Странные звери появились в пинских лесах не так давно - с месяц. Считать их никто не считал, так что последнее оно или нет, никто знать не мог. Лезли гады из болот и лесных чащ. По двое по трое,
Для Пинского князя это стало серьёзной докукой. Вести шли со всех сторон, и дружинникам княжеским приходилось поворачиваться, чтоб успеть. Да только как успеешь, если не знаешь, откуда беда подгребает?
Сотник с воеводой подошли поближе.
Длинная пасть с зубами, величиной с наконечник стрелы распахнулась навстречу людям.
Зверь попробовал рвануться вперед, но заговоренное дерево не пустило. Из распахнувшейся пасти вырвалась волна смрада, плеснуло зеленью, заставив людей отпрыгнуть.
– Вот ведь дрянь какая...
– пробормотал хазарин, оттирая сапог о траву. Кожа на голенище, в том месте, куда попала зелень, посветлела, словно щёлоком плеснули.
– Нет бы сдохнуть по-хорошему, а то...
По звериному телу пробежала судорога, и гадина обмякла, повиснув на шипах.
– Ну, я волхв! Неужто и впрямь сдохло?
– изумился Исин.
– А ты руку в пасть сунь, узнаешь, - отозвался Избор. В смерть зверя не верилось. В прошлый раз такой же вот жил почти два дня и даже когда волхвы его стали жечь чистым огнем еще в костре ворочался, словно поудобнее устраивался.
Совать руку в пасть хазарин поостерегся, а скрылся за кустами и вскоре вернулся с лошадью. Та недовольно фыркала, чуя зверя, упиралась. Избор тем временем обвязал цепью шипастую доску, стараясь все же найти место, где железо не соприкасалось бы с наполнявшей внутренности зверя зеленью, выбил подпирающее доску бревнышко. Он уже отдышался и теперь без волнения смотрел, как доска со звериной тушей выворачивается из земли и плашмя падает на траву. Полетели брызги...
– Погоняй...
– махнул рукой Избор. На сапоги, слава Богам, ничего не попало, и Исин потащил упирающуюся лошадь напрямик через кусты. Доска подпрыгивала, моталась из стороны в сторону, и оттого казалось, что зверь пытается подняться.
– Не наше это дело...
– сказал вдруг сотник.
– Что "не наше дело"? Чудовищ губить?
– Да.
– Как это "не наше"?
– удивился воевода.
– Самое что ни на есть наше, богатырское.
Хазарин покачал головой.
– Если оно одно, то да. А если стая...
Он замолчал надолго, потом хмыкнул.
– А представь Илью-Муромца и стаю Соловьев-разбойников... Не бывает же такого?
Избор представил себе тот знаменитый черниговский дуб, со всех сторон обсиженный соловьями-разбойниками, и сделал охранительный знак.
– И хвала Богам, что не бывает.
– То-то и оно. Богатырю полагается с чудищем один на один биться, а они у нас тут целыми выводками бродят.
Он сплюнул.
–
Избор спорить не стал.
– Погоди. Может быть, в этот раз повезет. И все узнаем.
Они как раз вышли на поляну. Чуть в стороне, прислонившись спиной к березе, сидел князь Брячеслав с двумя старцами-волхвами.
– Ну?
– спросил князь, вставая.
– Принимай работу, князь, - отозвался Исин.
– Только близко не подходи. Оно еще не окочурилось.
Брячеслав вперёд не полез - издали поглядел на зверя. Знал князь свое место. Это в сече да на пиру он в первых рядах, а волховском деле его место в третьей дюжине. Любопытство, что совсем недавно мелькало на его лице, пропало. Ничего нового он не узрел.
– Как и те, прежние?
– спросил он.
– Да, князь. Из одной кладки твари. Сестры да братья. В худшем случае племянники.
Князь обернулся к волхвам, ни слова не сказав, махнул рукой, приглашая поближе, и те, сторожась, двинулись к зверю.
– Точно не сдох?
– строго спросил старший.
– Живой, - отозвался Избор с интересом глядя на старца. Сунуть руку в пасть не предложил - постеснялся.
– Только что вот бегал, гузкой тряс.
Умные, конечно, старики, но ведь в большом уму, как в большом лесу и заблудиться проще.
Невольно воевода потер спину, то место, которым о землю грянулся.
В этот раз волхвы приготовили что-то новенькое, не как неделю назад. Главный держал в руках что-то сплетенное из веток, и похожее не то на венок, не то на отобранное у ворон недоделанное гнездо. У второго, помоложе, что держался за спиной, руки заняты туеском.
– Да что ему сделается? До заката точно доживет, - подтвердил сотник, не желая оставаться в стороне от княжеской милости.
Зверь доказывая, что жив, вяло махнул лапой. Волхв отскочил, оскалив зубы. Не нравился ему зверь. Отстранившись, старец вытащил из-за пазухи узкогорлую бутыль, выбил пробку и махнул в сторону зверя. Из горлышка плеснуло чем-то вроде густого киселя. Дробясь на крупные капли "кисель" упал на звериную шкуру и зверь словно окаменел. По стариковскому лицу пробежала издевательская ухмылка. Уже не сторожась, волхв положил на грудь зверю свой венок и протянул руку назад. Его товарищ без промедления сунул в подставленную ладонь туесок.
– Чего это они?
– шепотом спросил Исин.
Ответа сотник не дождался.
В туеске оказалось что-то сыпучее, вроде мелкого песка или пыли. Первый волхв, не переставая следить за лапами и хвостом, тоненькой струйкой начал рассыпать пыль по зверю. Она коснулась шкуры, но не смешалась с кровью зверя, а просто улеглась сама по себе.
– А ну-ка посторонитесь, - начальственно прикрикнул волхв.
– Свет не застите...
Все отошли на пару шагов, а пыльный поток продолжился от задних лап вверх, там свившись в спираль, поднялся к морде и спустился по передним лапам. В конце концов, зайдя со стороны головы волхв аккуратно "нарисовал" круг на лбу чудовища... И, едва успел шарахнуться в сторону, как зверя начало корчить...