Кровь и Пламя
Шрифт:
— Что было потом, месье де Тулон? — спросил старый некромант.
— Потом я помню Серафиму, направляющуюся ко мне, а после я уже был на пути в Париж. Ещё при жизни я пытался вспомнить, что было между этими двумя моментами, но у меня нет этих воспоминаний.
— Зачем Вы направлялись в Париж, месье?
— Я знал, что должен ехать в Министерство Магии, потому что они хотели отдать мою Натали этому мяснику Смиту. И я должен был её защитить.
— Почему Вы направлялись в Париж, месье?
Голос снова замолчал, примерно на минуту зал погрузился в тишину. Даже Серафима уже не дёргалась в кандалах, лишь безмолвно сидела в кресле, смотря сквозь де Ноайя.
— Месье де Тулон, Вы знаете, почему направлялись в Париж? — Талейран-старший
— Нет, месье Талейран-Перигор.
— Думаю, на этом можно завершать, — некромант улыбнулся и посмотрел на де Ноайя, тот кивнул, — Мадемуазель де Алонсо, Вам есть что сказать своему учителю?
— Спасибо, — голос Натали задрожал, но она справилась с волнением и с выступившими слезами, — Спасибо, мэтр, за то, чему меня научили.
— Прости меня, — голос Жана де Тулона прозвучал с нежностью.
Наступила на некоторое время тишина, а затем Талейран-старший завершил ритуал.
***
(20 августа)
В кабинет Канцлера Магической Германии зашёл крайне раздражённый Виктор Шваниц. Вильгельм Эрнст, который стоял у стола, мгновенно обернулся в его сторону:
— Уже успел прочитать творчество этого деятеля с островов?
— А у вас тут, я смотрю, пятничные чтения проходят? — мрачно ответил тот, сидевшая на диване Марта Мюллер тяжело вздохнула, Мориц Мекленбургский повёл плечами.
— Я не успел прочесть, меня поймали на полдороги в Гессен вообще, — он недовольно поджал губы.
— Сдаётся мне, я тебе жизнь спас, — бросил в его сторону Вильгельм.
— А мы сейчас тут собираемся заслушать послание этого блондинчика? — раздражённо спросил Виктор, прошёлся до графина и налил себе виски.
— Герр Шваниц, Вы сегодня сколько спали? — усмехнулся Эрнст.
— Меньше, чем любой из вас, — он пригубил виски и поморщился.
— Виктор, мне кажется, или Вы слишком много общаетесь с русскими, раз стали начинать утро с алкоголя? — Мюллер улыбнулась и потёрла глаза, — Налейте мне тоже, пожалуйста, будьте так любезны.
— Фрау, а Вы, если мне память не изменяет, работали с русскими уже тогда, когда наш дорогой Мориц ещё не родился? — Виктор расплылся в улыбке, плеснул виски в стакан и протянул женщине.
— Два раза не родился, — благодарно кивнула та и взяла стакан.
— Кайнцауберы называют это эйджизмом, — картинно скривился Мориц.
— Вы закончили со своим предпенсионным алкоголизмом? — ворчливо произнёс Эрнст, присев на край стола.
— Давай, врубай это дерьмо, — Шваниц отошёл к стене, опёрся спиной на неё и отпил виски.
Канцлер Германии пожал плечами, вытащил волшебную палочку и коснулся расстеленной на столе газеты, произнося заклинание. Тотчас молодой с небольшой хрипотцой голос раздался в кабинете:
— Я рад приветствовать всех волшебников свободной Европы, что могут сегодня прочесть моё обращение. Я знаю, что одновременно меня читают не только жители Магической Британии, но и Франции, Испании, Португалии, Италии, Скандинавских стран, а также, конечно же, Германии. Ещё я знаю, что эта речь будет опубликована в прессе Магической Америки, потому особенно отрадно знать, что в столь трудный час, когда в нашем мире вновь наступают поистине тёмные времена, я свободно могу говорить для тех, кто всё ещё готов встать на пути накатывающей с востока тьмы.
Марта закатила глаза, покачала головой и отпила виски, а голос продолжал звучать:
— Считаю также большой честью быть услышанной магическим населением Соединенных Штатов Америки, а также лично Президентом Магического Конгресса Управления по Северной Америке. Несмотря на свои многочисленные и непростые обязанности, которых мистер президент не ищет, но от которых и не бежит, он счел возможным выступить на нашей стороне в столь непростой час, дав мне тем самым возможность выступить с обращением не только к народам свободной Европы, но и к братскому народу Америки. Я знаю, что в своей речи, что будет
Виктор мрачно оглядывал комнату. Мориц внимательно слушал, иногда качая головой. Вильгельм стоял, скрестив руки на груди. Марта болтала виски в стакане.
— Чтобы волшебники, живущие по всему миру, действительно чувствовали себя в безопасности, они должны быть защищены от двух чудовищных мародеров: войны и тирании, — голос Министра Магии Великобритании продолжал звучать, — Все мы хорошо знаем, какие ужасные потрясения переживает рядовая семья, когда на ее кормильца обрушиваются проклятия войны, принося бесчисленные страдания также и тем, ради благополучия которых ой трудится в поте лица. С высоты своего опыта мы с ужасом оглядываемся на те страшные разрушения, которым подверглась Европа в середине прошлого столетия, во многом лишившись своего былого величия. Когда в результате черных замыслов злодейских умов, поощряемых агрессивными устремлениями могущественных магловских правительств, на огромных просторах земли разрушаются сами устои цивилизованного общества, простым волшебникам приходится сталкиваться с такими невероятными трудностями, с которыми они не в состоянии справиться. Они видят окружающий мир обезображенным, распавшимся на куски, превращенным в страшное месиво.
Когда я пишу эти строки в этот тихий, погожий день, я с содроганием думаю о том, какие тяжкие времена пережили наши предки и через какое страшное время сумели пройти, когда на землю крадущейся походкой пришёл незваный гость — голод. Существует выражение "неисчислимая сумма человеческих страданий". И в самом деле, кто может сосчитать, чему равна эта сумма? Наша первостепенная задача — более того, наш высочайший долг — уберечь жилища простых волшебников от ужасов и потрясений еще одной такой же войны, и в этом, я думаю, все со мной согласятся. И здесь мне хотелось бы воззвать ко всем вам и предостеречь: сейчас прямо в центре Европы рождается чудовище, желающее обрушить нашу с вами мирную жизнь в пучину войны, бросить в огненное горнило, чтобы возвеличить себя. Имя этого чудовища, как вы уже догадались, война.
— А я-то думал, — Шваниц допил свой виски.
— Думал, что тут будут имена? — мрачно усмехнулся Эрнст, — Они дальше.
— А я видел, ага.
— Тише, — прошипел на них Мориц, — Я же слушаю.
— А теперь я хотел бы перейти ко второму из упомянутых мною двух бедствий, угрожающих каждому дому, каждой семье, каждому человеку, а именно, к тирании, — голос из газеты продолжал звучать, — Мы не можем закрывать глаза на тот факт, что демократические свободы, которыми пользуются граждане на всех территориях Магической Британии, не обеспечиваются во многих других государствах, в том числе и весьма могущественных. Жизнь простых граждан в этих государствах проходит под жестким контролем и постоянным надзором различного рода полицейских режимов, обладающих неограниченной властью, которая осуществляется или самолично диктатором, или узкой группой лиц через посредство привилегированной партии и политической полиции. И сейчас мы должны неустанно и бескомпромиссно провозглашать великие принципы демократических прав и свобод человека, являющихся совместным достоянием всех волшебников всего мира.