Кровь и Плен
Шрифт:
– Остальные уже, наверное, добрались, – прошептала Айвен, жуя бутерброд, который достала из своей матерчатой сумки. Ее меч небрежно лежал у ноги, прямо на пыльной земле.
Я согласно кивнула, задумчиво глядя в темное небо с одиноко плывущими в лунном свете, точно куски ваты, серыми облаками. Неполная луна уже шла на убыль, но темные пятна на ее поверхности все еще четко выделялись.
Небу не было дела до земных проблем, оно выглядело так безмятежно.
– Сара, о чем вы задумались? – спросил Винсент.
– Сара всегда о чем-то думает, – ответила ему Айвен.
– Ни о чем. Просто
Осматриваясь, я желала запечатлеть в памяти таинственную и немного мрачную красоту этого места. Темные ветви деревьев были подобны сотням рук, пытающимся дотянуться до неба, стать к нему чуточку ближе, а шуршание листвы походило на хоровой шепот, возносящий молитву. Прочитав много книг, я почти перестала верить в богов – слишком много противоречивого было написано в них. У даэвов еще сохранились труды, раскрывающие истину о личностях некоторых из божеств. Эти истории разительно отличались от тех, что рассказывались в храмах. В них боги были лишь даэвами, отважными воинами, чья смелость превзошла отвагу остальных, а судьба оказалась более удивительной. Но порою встречались записи и о том, что люди становились героями этих историй. Это несомненно доказывало: то, кем мы станем, зависит лишь от нас самих, а не от того, кем именно мы родились.
После короткого привала мы вновь двинулись в путь. Винсент уже перестал смущаться из-за сущей ерунды, но и не болтал попусту. Порой на его губах появлялась легкая, едва заметная улыбка. Несмотря на долгое, изнурительное путешествие, настроение у юноши стало гораздо лучше, чем в самом начале.
До Туриса оставалось еще около двух часов пути, когда на повороте дороги обнаружилась косо стоявшая телега, съехавшая прямо в кусты, – из-за отсутствовавшего колеса она рухнула на один край. Рядом кто-то стоял, переговариваясь, и слышался плач ребенка.
– Кто это? Разве люди пользуются этим путем? – удивилась Айвен.
– Сейчас узнаем, – проговорила я. При приближении стало понятно, что телега застряла между двух деревьев. Лошадь шумно дышала, фыркала и топталась на одном месте за их стволами.
– Вы уверены, что не заметили ничего необычного, уважаемый? – послышался знакомый голос.
– В который раз говорю – нет! Мы с женой случайно забрели на эту дорогу, когда стало смеркаться, поняли, что свернули не туда, и решили возвратиться. А эта животина вдруг взбесилась и ломанулась в лес. Где я возьму деньги на новое колесо?! – Человек, причитая, схватился за голову.
Вдруг раздался треск.
– Посторонись! – крикнули из леса. Мужчина и его жена вскрикнули, а ребенок перестал плакать, когда на дорогу упал ствол высохшего дерева.
– Ты что творишь? – опешил Рафаиль, появляющийся из-за кустов.
– Собираюсь сделать колесо. Не беспокойтесь, сейчас что-нибудь сообразим. – Отряхивая руки, из леса деловито вышел Люций, за ним брел Коэн. – Или ты на себе собирался тащить их телегу? О, Сорель!
Моран приблизился бегом, посмотрел на ствол, лежавший у самых моих ног, и двух даэвов, вцепившихся в мои плечи побелевшими пальцами. С одной стороны выглядывала Айвен, с другой – Винсент. Поведение последнего стало
– Что здесь случилось?
– Не знаю, наткнулись на них. Лошадь пыталась затащить телегу в лес. Там болота начинаются, деревьев меньше становится. Им повезло, что колесо сломалось, край телеги повело, и она не смогла проехать дальше, – негромко поведал Моран, мельком оглядываясь назад. – Смотрю, и у тебя прибавилось подопечных. Неужели меня не хватало, Сорель?
Айвен позади сердито засопела.
Коэн, сложив руки на груди, стоял в нескольких метрах от нас, всем своим видом выражая враждебность.
– Ты мог восстановить старое колесо. – Игнорируя последний вопрос, я посмотрела на дерево у ног.
– Не мог. Оно изначально слишком трухлявое. Я, конечно, рад, что ты такого высокого мнения о моих навыках, Сорель, но гораздо легче по подобию создать новое. – Люций все же достал из кустов старое колесо и, по-разному крутясь, прикладывал его к стволу.
– Как лошадь?
– В полном порядке. Не знаю, что с ней случилось. Может, приманило что-то? Или просто испугалась… – отозвался Моран. – Расспрошу их поподробнее, когда будем возвращаться в город. Вряд ли они поедут дальше после подобного приключения. Плохая примета.
Понаблюдав некоторое время за плясками дива, который кружил вместе со сломанным колесом, я перешагнула преграду, оказавшись на другой стороне дороги.
– Идемте, – обратилась я к Айвен с Винсентом. – Здесь прекрасно справятся без нас.
Мы отошли на несколько метров, уже почти исчезнув в ночи, когда за спиной раздался возглас:
– Сорель, не забудь, что ты обещала угостить меня вином!
Я на мгновенье замерла. Это не было обещанием, просто Люций, как обычно, заговорил меня. Той ночью в моей комнате. Он заявил, что я обязана его вознаградить, если мы отыщем что-то в библиотеке Туриса.
– Ты согласна? – бросил Моран, удачно выбрав время. А я, задумавшись, неосознанно кивнула. И див это запомнил.
После этого я дала себе зарок быть внимательнее. Ведь Люций способен всю душу вытрясти, пока не получит желаемого.
– Пока что мы ничего не нашли. Поэтому и угощать тебя я не обязана, – едва повернув голову, повысив голос, бросила я.
Вновь вернула взор на дорогу, собираясь продолжить путь. И наткнулась на взгляд Айвен – удивленный и осуждающий.
– Что вы пока не нашли? – спросила она, смотря на меня все так же – с подозрением, будто не узнавая. Понизив голос, она продолжила: – Ты уже настолько с ним близка? Тебе не кажется странным, что из всей Академии Снов он прицепился именно к тебе? К дочери главы одного из крупнейших светлых орденов?
К дочери главы? Это утверждение было верно лишь наполовину. Все же кровь – не вода.
– Айвен, не надо. Не стоит злословить о том, кого плохо знаешь, – произнесла я, видя, насколько не по душе пришелся Ларак мой ответ. Она шумно втянула воздух, но промолчала, прибавляя шагу.
Смотря ей вслед, я почувствовала вину. Но в то же время и рассказать обо всем девушке я не могла. Это была не моя тайна. А Айвен давала мне слишком много поводов для недоверия.
Наша группа уже долгое время шла в тишине, когда Винсент проговорил: