Кровь и туман
Шрифт:
Клео вздыхает. Я могу спокойно болтать ногами в воздухе – они свободны.
– Я знаю, зачем я здесь, – продолжаю я. – Сначала я думала, это месть, но теперь понимаю – нравоучение. Вы хотите показать, к чему привело моё вмешательство в вашу сказку, вот только вы не знаете о том, что я уже виню себя во всём происходящем. Виню, но… мирюсь. У меня всего два плеча, на которых можно нести груз ответственности, и отвечать за то, что испортили вы, сил уже нет.
Опускаю бокал на пол себе в ноги. Встаю с кресла. Прислуга внимательно глядит на Клео; ждёт, как она отреагирует на
Клео потеряла любимых и рассудок, но в ней всё ещё осталось то хорошее, что было дано ей от рождения. Она стала птицей, очнувшейся после чрезвычайно долгого перерыва в полётах: у неё есть крылья, но она больше не помнит, как ими пользоваться.
– Север знает, где Вета, – неожиданно тихо произносит Клео. – Всё равно от неё больше нет никакого толка. Если марионетка мертва, нет смысла дёргать за ниточки.
– Вам нужна помощь, – вырывается у меня.
Потому что я боюсь, что пожалею, если уйду сейчас так просто.
– Помощь? – Клео грустно смеётся. – Я в порядке, Ярослава. Ты же не будешь чинить то, что не сломано, верно? А теперь иди. – Взмах рукой, щелчок. Отрезок стены позади прислуги тает жидким золотом. За ней – длинный коридор из камня. – Иди, пока я не передумала.
Уговаривать дважды меня не надо. Я бегу прочь, до последнего удерживая нейтральную маску на лице. Хорошо, что фейри не обладают слухом оборотней, а иначе моё бешено стучащее сердце оглушило бы всех вокруг.
Точка кипения. Глава 7
По коридору я не иду – бегу. Кажется, стоит только притормозить, как меня вернёт обратно в волшебную залу к Клео или ещё хуже – в водоворот странных видений.
Нужно найти хоть кого-то.
Я бегу, но коридор бесконечен. За очередным поворотом – прямая, а потом и следующий поворот. Стены не меняются. Окна тоже.
Мне, как загнанной собаке, требуется непозволительно много времени, чтобы осознать: всё, что я делаю – это бегу по кругу за зайцем, который никогда мне не достанется.
Как быть? Останавливаюсь. Осматриваюсь. Если очевидный выход отсутствует, здесь наверняка должны быть какие-то потайные ходы. Шарю по высоким подоконникам, по тем частям окон, до которых достаю. Ощупываю взглядом и пальцами камни в стенах. Всё такое… обычное . И абсолютно одинаковое. Аж жутко.
Единственное, что здесь не на своём месте сейчас – это я. Глупая идея приходит в голову, и я решаю проверить одежду; мало ли. Взгляд останавливается на медальоне, когда-то принадлежащем Кириллу. Север ни секунды не настаивал на моём праве оставить его себе.
“Это подтверждение ваших эмоциональных уз, – сказал он тогда, – Я к медальону никакого отношения не имею”.
Хотя ему хотелось бы, спорю на что угодно.
Снимаю медальон с шеи. Размещаю у себя на ладони. Ничего не происходит. Тогда опускаю его на пол, придерживая за край цепочки. Магия должна почувствовать магию… наверное. Ведь Кирилл был одним из жителей Зимнего двора с самого своего рождения, и это должно хоть что-то да значить.
Стоит только отпустить
Коридор наполняется шумом. Сначала далёким, но уже несколько мгновений спустя слишком близким.
Из-за поворота, который я недавно преодолела, на меня движется водный поток.
Срываюсь с места и бегу, но вода прибывает быстрее, чем я перебираю ногами, и вот моя спина мокнет от лёгкой волны, настигнувшей меня одной из первых.
Конец . Вода в носу, ушах. Вода вокруг меня. Вода подхватывает, кружит, я не вижу ничего, кроме неё…. Но когда воздух в лёгких заканчивается, а на то, чтобы подняться на поверхность и вдохнуть, уже не остаётся сил, всё заканчивается. Меня выбрасывает на пол. Вода отступает, окончательно скрывается из виду. Ещё некоторое время я лежу на боку, ожидая, что стихия вернётся и снова поглотит меня, но этого не происходит. Тогда я позволяю себе откашляться, перевернуться на живот, подняться на ноги и выдохнуть.
– Слава, – кто-то произносит моё имя.
Оборачиваюсь. Влас! Как я рада его видеть! Живой и, кажется, невредимый. В паре шагов от меня сидит на деревянной скамейке. Выражение лица – серее самой тёмной дождевой тучи. Его можно понять; меня всё происходящее тоже не радует. Однако чем ближе я к нему подхожу, тем отчётливей понимаю, что дело не только в ситуации вокруг нас.
– Привет, – отвечаю, но осторожно.
Вдруг, это очередное видение? Но нет. Слишком всё детально и слишком… реально. Кроме разве что злости в голубых глазах.
– Ты как? – продолжаю я, когда Влас ничего не произносит. – В порядке? Я…
Меня затыкает поднятая в воздух рука.
– Не подходи ближе, – приказным тоном говорит Влас. – Стой там, где стоишь.
Холодок бежит по спине. То, что я приняла за злость, оказывается ненавистью. Он меня ненавидит.
– Влас, в чём дело? Я не понимаю…
– Зато я теперь, чёрт возьми, прозрел. – Влас сжимает челюсть так, что ходят желваки, а и без того выделяющиеся скулы кажутся острее ножей. – Значит, это не ты, да? – на выдохе спрашивает он после долгой паузы. – Не Слава? – Трясёт головой. Ухмыляется. – То есть, не моя Слава?
Нет. Нет, нет, нет, нет! Не может быть. Откуда он… невозможно.
– Влас, я…
– Спросишь, откуда мне известно? Не поверишь, королева показала. Сначала, конечно, пудрила голову этими ужасными видениями, а потом, когда я очнулся, она, представляешь, вступила со мной в совершенно спокойный и рассудительный диалог. Заверила, чтобы я её не боялся, и вообще, что не причинит мне боль, потому что я слишком ценен и умён, а как обладатель уникальных способностей мрачной гончей и вовсе чуть ли не один на миллион. – Влас прищуривается. Вспоминает. – Говорила что-то о том, как я похож на её сына, которого она не сберегла. – Ерошит волосы пятернёй. – Сказала, что я зря боюсь потерять тебя, потому что ты меня недостойна. И, не дав мне возможности возразить, показала свои воспоминания.