Кровь и туман
Шрифт:
В ответ на слова брата Даня закрывает лицо ладонями и, насколько я могу расслышать, ругается матом.
– И почему это должно нас так расстраивать? – спрашиваю я, кивая на Даню.
– Дэвон – оборотень, который занимал далеко не последнее место на межмировом чёрном рынке. – Ваня проходит в комнату, оставляя дверь открытой нараспашку. Останавливается у шкафа с одеждой, бросает быстрый взгляд на своё отражение в зеркальной дверце. Затем на пятках разворачивается к нам лицом и продолжает: – Он приторговывал не только различными безобидными безделушками, но и вещами посерьёзней. Мы поймали
– А проблема-то где?
– Там, что он, быть может, после тюрьмы и отошёл от дел, но, поговаривают, поднял себе авторитет среди своих тем, что не раскололся. – Ваня трёт виски подушечками средних пальцев. – Члены стаи, преступные кореша… не знаю. Так или иначе, нам теперь стоит быть крайне внимательными и осторожными. Долго ожидать мести за его смерть не придётся – она, скорее всего, сама нас найдёт.
– Но ведь не мы убили Дэвона! – восклицает Даня.
– Да, но мы и не остановили его убийство, – раньше, чем отвечает Ваня, говорю я.
– А если брать во внимание ещё и напряжённые отношения оборотней и стражей, – напоминает Ваня. – Дэвон ведь был членом стаи Амадеуса… – Ваня обрывает сам себя. Секунды ему требуются на то, чтобы переформулировать своё предположение. – То есть того, что когда-то называлось стаей. Сейчас у них идёт гражданская война: главного нет, подчинённых – тоже. Каждый пытается захватить корону и никто не хочет быть второй скрипкой.
– Дурдом, – произносит Даня.
– В общем, как я уже говорил, – Ваня делает небольшой шаг вперёд. – У нас проблемы.
Я резко дёргаю язычок молнии на сумке. Вещи собраны, но всё ещё никак не верится, что придётся покинуть команду. А я ведь даже так не успела привыкнуть к званию оперативника…
– Что мы будем делать, когда нам дадут нового защитника? – спрашивает Даня, нарушая короткую паузу и меняя тему беседы. Ваня жмёт плечами. Его погрустневший взгляд является отражением моего настроения. – Может, Антон даст тебе второй шанс?
Наивность Дани распаляет во мне раздражение.
– Ага, сейчас, – прыскаю я. – Бежит – аж спотыкается. После моего позора сродни чуду, что он вообще разрешил мне остаться. Татьяна…
– Татьяна на его месте размешала бы тебя с шоколадным пудингом и съела на завтрак.
Я поднимаю голову. В дверном проёме стоит, заведя руки за спину, Бен.
– Ну да, – протягиваю я.
Сдержать сейчас самодовольную улыбку невероятно сложно, но я, как мне кажется, справляюсь, когда опускаю глаза на сумку и якобы проверяю содержимое внутреннего кармана, хлопая по нему ладонью.
Бен проходит в комнату, плотно прикрывая за собой дверь. С парнями, которых сегодня ещё не видел, здоровается рукопожатиями. На меня бросает косой взгляд, и я тут же “отбиваю”
– Ну, ничего я не забыла, вроде?
Даня оглядывает комнату и отрицательно качает головой.
– Слава говорила, тебя называли Беном, – произносит Ваня задумчиво.
Он следит за тем, как Бен обходит комнату, останавливается у Даниной тумбочки. На ней в рамке стоит фотография двух молодых людей: парня и девушки. Внешне они почему-то немного похожи, но никто не назовёт их братом и сестрой, потому что на запечатлённом моменте они целуются. Бен морщит нос, и я прыскаю про себя, вспоминая похожую реакцию Вани вчера, когда Даня впервые выставил фотографию на наше обозрение.
– Да, – спокойно подтверждает Бен. – В честь дедушки.
– Я всё ещё называю его так, – сообщаю я. – Никак не привыкну к Андрею.
– Звучит круто! – одобряет Даня. – Хочешь, мы тоже будем?
– Нет, – Бен уверенно качает головой.
Его ответ меня удивляет.
– Ну как хочешь, – Даня, кажется, немного разочарован.
Бен кивает, мол, да, вот такое оно – моё решение. Нужно будет позже уточнить, какая же муха его укусила, что он отказался от реального шанса оживить своё любимое прозвище?
– Собираешь вещи, коротышка? – спрашивает Бен. – Бежишь из города в попытке забыть позор как страшный сон?
– Отвали, – говорю я.
Вслух мы произнесли совсем не то, что хотели, – или должны были? – сказать:
“Мне очень жаль”.
“Да, мне тоже”.
“Мир?”
“Мир”.
– Я слышал ваш разговор о Дэвоне. Может, не я один, кстати, вы бы дверь закрывали в следующий раз…
– А смысл? – фыркает Ваня. – Об этом я с Дмитрием разговаривал. Директор в курсе – зачем таить от остальных? Тем более, лучшая защита – это осведомлённость.
– Нападение, – поправляет Бен. – Лучшая защита – это нападение.
– Защита и вовсе будет не нужна, если Дмитрий придумает, как всё урегулировать, – замечает Даня.
Три парня. Три оперативника. Три настолько ярких представителя своего направления, что мне становится неуютно от собственной неопределённости. Правильный ли выбор я сделала вот уже в двух реальностях, предпочтя защитников? И если да, почему я не чувствую себя на своём месте?
Да и существует ли оно для меня – некое место?
– Слава? – зовёт Даня. Я фокусирую взгляд на нём, неожиданно возникшем впереди. – Так что ты скажешь? Согласна?
Я задумываюсь в попытке припомнить, на какой части разговора выпала из реальности, когда дверь распахивается настежь, и перед нами предстаёт юноша. Внимание приковывают цвета защитников и разбухшая от вещей брезентовая сумка.
– Всем привет! – весело вещает парень.
Ни Даня, ни Ваня ему не отвечают. Бен отделывается коротким кивком. Я видела его в тренировочном зале и на некоторых лекциях. Его имя вертится на языке приторно сладким вкусом шоколада и карамели…