Кровь и железо
Шрифт:
— Итак, что же вы скажете мне о жертве?
— Э-э, пожалуй… ничего. — Адепт сконфуженно улыбнулся. — Но я сделал несколько интересных открытий относительно причины смерти.
— Вот как?
— О да. Посмотрите сюда!
«Я бы предпочел воздержаться».
Глокта с опаской подковылял к столу, вглядываясь в то место, на которое указывал старик.
— Вот здесь, видите? Видите, какая форма у этой раны? — Адепт ткнул пинцетом в кусок хряща.
— Нет, не вижу, — ответил Глокта.
«По мне, так здесь одна сплошная рана».
Старик
— Человек, — прошептал он.
— Мы и так знаем, что это человек! Вот же ступня!
— Нет-нет! Эти следы зубов, вот здесь, — человеческие укусы!
Глокта нахмурился.
— Человеческие… укусы?
— Безусловно!
Сияющая улыбка Канделау не совсем подходила к окружающей обстановке.
«Да и к предмету обсуждения, я бы сказал».
— Этого человека загрыз до смерти другой человек. И, по всей видимости, хе-хе, — медик торжествующе указал на груду плоти на своем столе, — поскольку часть останков отсутствует… жертва частично съедена!
Глокта в молчании воззрился на старика.
«Съедена? Съедена? Ну почему с каждым ответом возникают десять новых вопросов?»
— Именно это я и должен передать архилектору?
Адепт нервно рассмеялся:
— Ну, хе-хе, таковы факты, как я их вижу…
— Значит, некая неопознанная личность — то ли мужского пола, то ли женского, то ли молодая, то ли старая — подверглась в парке нападению со стороны неизвестного противника, была загрызена до смерти в двухстах шагах от королевского дворца, после чего… частично съедена?
— Э-э…
Канделау бросил обеспокоенный взгляд в сторону двери. Глокта повернулся, чтобы посмотреть туда, и нахмурился: к ним присоединился еще один человек, чьих шагов он не слышал. Женщина. Она стояла в тени возле самого края яркого круга света, сложив руки на груди. Высокая женщина с короткими рыжими волосами, торчащими в стороны, и черной маской на лице. Прищурившись, она пристально разглядывала Глокту и адепта. Практик.
«Я ее не знаю. А ведь женщины — большая редкость в инквизиции. Я мог бы подумать…»
— Добрый вечер, добрый вечер!
В дверь бодро вошел еще один человек: костлявый, лысый, в длинном черном пальто, с натянутой улыбкой на губах. Неприятно знакомый человек.
«Гойл, черт бы его драл. Наш новый наставник Адуи наконец-то прибыл. Радостное известие».
— Инквизитор Глокта, — промурлыкал вновь прибывший, — какое огромное удовольствие видеть вас снова!
— Взаимно, наставник Гойл, — проговорил Глокта и мысленно прибавил: «Скотина ты этакая».
За спиной улыбающегося наставника возникли две фигуры, и в ярко освещенной маленькой комнате стало тесно. Один — темнокожий коренастый кантиец с большим золотым кольцом в ухе, другой — чудовищных размеров северянин с лицом, подобным каменной глыбе; ему пришлось немного наклониться, чтобы втиснуться в дверной проем. Оба в масках и с головы до ног одеты в черные одежды.
— Это практик Витари, — хохотнул Гойл,
Та уже скользнула к банкам и заглядывала в них по очереди, постукивая пальцем по стеклу и заставляя образцы покачиваться в жидкости.
— А это практик Халим, — продолжал Гойл, и южанин бочком обошел его, стреляя беспокойными глазами направо и налево, — и практик Байр. — Громадный северянин уставился на Глокту из-под потолка. — На родине Байра называют Камнедробителем, представляете? Но я не думаю, чтобы здесь такое имя было уместно, не правда ли, Глокта? Представьте себе, практик Камнедробитель! — И Гойл тихо рассмеялся, покачивая головой.
«И это инквизиция? Я и не знал, что в город приехал цирк. Интересно, умеют ли они стоять друг у друга на плечах? Или прыгать через горящие обручи?»
— Весьма разнообразная компания, — сказал Глокта.
— О да! — рассмеялся Гойл. — Я набирал их повсюду, куда заносили меня путешествия. Не так ли, друзья?
Женщина пожала плечами, поглощенная изучением банок. Темнокожий практик наклонил голову. Башнеподобный северянин просто стоял столбом.
— Повсюду, куда заносили меня путешествия! — повторил Гойл. Он смеялся так, словно и остальные разделяли его веселье. — Между прочим, у меня есть и еще! Ох, что это было за время, вы не поверите!
Он вытер набежавшую от смеха слезу, направляясь к столу в центре комнаты. Казалось, все вокруг было для него источником веселья. Даже то, что лежало на столе.
— Но что здесь такое? Это ведь труп, если я не ошибаюсь! — Гойл взглянул на него искрящимися глазами. — Это труп? И смерть произошла в границах города? Поскольку я являюсь наставником Адуи, дело, разумеется, находится в моем ведении?
— Разумеется, — поклонился Глокта. — Меня не известили о том, что вы уже прибыли, наставник Гойл. Кроме того, я чувствовал, что необычные обстоятельства…
— Необычные? Не вижу ничего необычного.
Глокта замер.
«Что за игру ведет этот хихикающий болван?»
— Но вы, очевидно, согласитесь, что примененное к телу насилие несколько… чрезмерно?
Гойл небрежно пожал плечами и произнес:
— Собаки.
— Собаки? — переспросил Глокта, не сдержавшись. — А как вы думаете, это сделали домашние животные, охваченные внезапным безумием, или дикие, которым удалось перелезть через стены?
Наставник лишь улыбнулся:
— Как вам больше нравится, инквизитор. Как вам больше нравится.
— Боюсь, это вряд ли могут быть собаки, — с важностью начал объяснять адепт-медик. — Я как раз сейчас показывал инквизитору Глокте… Отметины на коже вот здесь и еще здесь, видите? Это человеческие укусы, нет никаких…
Женщина оставила банки и направилась к Канделау. Она придвигалась все ближе и ближе, а потом наклонилась к нему, и ее маска замерла в нескольких дюймах от его орлиного носа.
— Собаки, — прошептала она и внезапно гавкнула прямо в лицо медику.
Тот отпрыгнул.